Поиск источников финансирования

Все, кто так или иначе задействован в инновационных проектах, – начиная от индивидуального предпринимателя, набрасывающего проект на салфетке в кофейне, и заканчивая инженером в компании, стоящей миллиарды долларов, – знают, что без финансирования далеко не уйдешь. Коммерческое использование инновации требует ресурсов. Ценности инвесторов должны соответствовать потребностям разработчиков инновационного продукта на каждой стадии роста. В книге «Решение проблемы инноваций в бизнесе» мы писали, что компании, выводящие на рынок «подрывные» инновационные продукты, не должны надеяться на быстрый рост (в этом отношении стоит запастись терпением), однако должны рассчитывать на быструю прибыль. Но если инвесторы все-таки требуют обеспечить быстрый рост, компании, продвигающей инновацию, придется очень трудно.

Многие аналитики из разных отраслей делят компании на потенциальных победителей и потенциальных проигравших в зависимости от того, удалось ли тем получить одобрение своего проекта у именитых инвесторов. Соглашаясь финансировать тот или иной рискованный проект, «акулы» венчурного капитала помимо собственно финансов вкладывают в дело еще и свои возможности. У этих инвесторов есть опыт и обширные связи. Они сразу чуют, где лучшие, самые перспективные сделки. Именно поэтому многие аналитики считают, что те компании, которые будут действовать по их указке, непременно добьются успеха.

Венчурный капитал и «подрывные» продукты

Мы исследовали несколько недавних рискованных «подрывных» проектов, имевших успех, и выяснили, что источник капитала во всех этих случаях был не так уж и важен. Например, производитель складского оборудования компания EMC с самого начала обходилась своими средствами. Компания Cisco начала привлекать венчурный капитал только после того, как разработала бизнес-модель, ориентированную на получение прибыли. Компания Bloomberg открыла свой «подрывной» терминал на средства Michael Bloomberg and Merill Lynch. Чарльз Шваб так и не смог найти поддержки венчурного капитала для своей «подрывной» модели дисконтных брокерских контор в 70-е годы прошлого столетия.

Рассмотрим создание рынка карманных персональных компьютеров (КПК). Чьи деньги помогали созданию этого рынка, а чьи – наоборот, наносили ему ущерб? Корпоративные средства, кажется, не принесли большой пользы. Все усилия компании Apple по созданию рынка КПК потерпели, как известно, фиаско. Компания вложила более 350 миллионов долларов в создание устройства Newton: предполагалось, что это будет персональный компьютер в миниатюре, и компания Apple применяла при его разработке целый комплекс новых технологий. Но это устройство никогда не работало настолько хорошо, чтобы его оценили потребители. Венчурный капитал нисколько не помог и многим другим потенциально «подрывным» продуктам. Венчурная компания Kleiner-Perkins финансировала молодое предприятие – корпорацию GO, которая потратила на свои разработки 75 миллионов долларов, а затем разорилась. Все говорили, что эти компании и предприятия венчурного капитала вложили более миллиарда долларов, чтобы окончательно сокрушить этот рынок.

С другой стороны, компанию Palm тоже финансировали предприятия венчурного капитала. Но компания Palm утвердилась на рынке вовсе не потому, что расходовала эти деньги. На разработку продукта Palm Pilot у компании ушло менее 3 миллионов долларов. Получая поддержку предприятий венчурного капитала, таких как Merrill, Pickard, Anderson & Eyre и Sutter Hill Ventures, компания Palm начала с того, что создала продукт под названием Zoomer PDA, который, как писал журнал Fast Company, «имел множество функций, и большинство из них работали отвратительно»[3]. Подобно продуктам компаний Apple и GO, Zoomer потерпел неудачу. Но у компании Palm было припасено достаточно средств для того, чтобы начать разрабатывать второе поколение продукта. Руководители компании решили выяснить, что же на самом деле думают про Zoomer те немногие люди, которые все-таки его купили. Мнение потребителей стало для компании настоящим откровением: оказалось, что людям не требовался заменитель компьютера; они нуждались в дополнении к компьютеру. Возможности этого дополнительного устройства могли быть весьма ограниченны, – и это совершенно не беспокоило потребителей; зато им было важно, чтобы оно было простым в обращении. В ответ на пожелания потребителей компания создала относительно несложное устройство, которое работало лишь с несколькими приложениями – например с электронным Rolodex. Чтобы пользоваться новым устройством, человек должен был соблюдать определенные правила написания букв, но это были достаточно естественные правила; к тому же теперь совершенно не требовалось устанавливать сложные программы распознавания почерка. Palm Pilot был идеально совместим с персональным компьютером, и владелец устройства мог постоянно переносить данные с него на компьютер и обратно. Это был типичный «подрывной» продукт – простой, недорогой, обладающий ограниченными возможностями, но четко позиционированный: он вписался именно в ту нишу, которая соответствовала требуемым «поручениям».

Открыв путь к победе, компания Palm, вооруженная идеей нового продукта, стала искать для себя дополнительные источники венчурного капитала. Но после того, как на рынке карманных приборов раскрылись факты мошенничества, связанные с активной раскруткой бесперспективных продуктов, инвесторы доставали кошельки весьма неохотно. В конце концов компания Palm обратилась к фирме U.S. Robotics, ведущему производителю модемов в США, и последняя решила приобрести Palm, потратив на ее акции 44 миллиона долларов.

Компания Palm положила начало революции на рынке КПК. На рынке открылись резервы для мощного роста, и многие специалисты уверены, что в конце концов появятся такие продукты, которые вытеснят с рынка ведущих производителей персональных компьютеров. Но какой источник финансирования мы должны благодарить за начало этой революции? Если мы просто разделим деньги на венчурный и корпоративный капитал, то это будет не вполне справедливо. Хорошие источники финансирования – это те, с помощью которых компания учится меньше тратить и больше узнавать о рынке, и так до тех пор, пока она не выработает жизнеспособную стратегию и плодотворную бизнес-модель.

Однако инвесторы привносят в дело еще кое-что: свои ценности. Как и все фирмы, фонды венчурного капитала меняют свои ценности по мере роста. За 90-е годы XX века многие венчурные фирмы заметно изменили стиль работы – теперь они с гораздо большим рвением следуют правилам; они требуют подтверждающих сведений, настаивая на том, чтобы им показывали свидетельства существования рынка прежде, чем они начнут рассматривать сам вопрос о финансировании. Из-за этого им все сложнее и сложнее прислушиваться к внутреннему голосу и вкладывать средства в те проекты, которые обладают значительным «подрывным» потенциалом (см. раздел «Венчурный капитал и «подрывные» продукты»){61}. Инвестор, требующий подробного количественного анализа и прогнозов о состоянии рынка, наверняка пройдет мимо компании, которая предлагает продукт с ограниченными, на первый взгляд, возможностями, компании, чей рынок пока никак нельзя измерить. Говоря в терминах настоящей главы, такие инвесторы требуют контролируемого процесса создания стратегии и не потерпят свободной, неконтролируемой разработки. Хуже того, чем больший объем финансирования выделяется компании, тем более настойчиво инвесторы начинают требовать быстрого роста рынка{62}. И естественной целью для таких больших задач будет большой рынок. Но ведь крупные, сложившиеся рынки обычно без энтузиазма принимают «подрывные» продукты.

У корпоративного капитала могут быть те же недостатки, особенно если рост корпорации остановился. Исследования показывают, что если рост однажды остановился, то возобновить его очень сложно. Перестав расти, крупная корпорация начинает требовать стремительного роста от любого своего нового бизнеса, – чтобы ее показатели прибыльности снова стали выглядеть привлекательно{63}. Но «подрывной» инновационный продукт – как хорошее вино: ему нужно время, чтобы созреть и стать выдержанным.

Все вышесказанное наводит на мысль о том, что надо смотреть не на имя инвестора, а на его ценности. Но как? Оцените потребности той организационной единицы, которая готова предоставить вам деньги. Станет ли эта компания при нынешних обстоятельствах терпеливо ждать роста, требуя при этом быстрого получения прибыли? Или ситуация такова, что инвестор будет заставлять руководство делать все, чтобы «подрывное» предприятие быстро росло, и росло до огромных размеров? Соответствуют ли ценности инвестора ценностям той компании, которая нуждается в финансировании? Другой важный фактор – это отношения между инвестором и компанией. Исследования показывают, что те инвесторы, которые соблюдают дистанцию, не слишком приближаясь к финансируемой компании, как правило, прекращают давать деньги, как только компания попадает в «зону турбулентности»{64}. А что может быть более «турбулентным», чем процесс выхода «подрывного» продукта на рынок? Если вы предполагаете, что компания может сменить направление своего движения, то удостоверьтесь, что ее инвесторы стерпят это.

Еще один важный момент, который стоит рассмотреть в связи с финансированием, – сколько денег получит компания от инвесторов. Людям обычно кажется, что чем больше, тем лучше. Все поздравят ту компанию, которая сможет найти свой остров сокровищ в море капитала. Большие объемы финансирования позволяют компании брать на себя обязательства в отношении крупных фиксированных издержек. Она будет тратить деньги в поисках своего пути к прибыльности. Но только подумайте, как повлияет этот самый остров сокровищ на судьбу компании! Во-первых, компания должна будет обеспечить быстрый прирост капитала, чтобы приносить достаточные прибыли тем, кто обеспечил ее капиталом. Это приведет к тому, что компания откажется от небольшого, но доходного проекта – той возможности, которой она могла бы воспользоваться, чтобы выйти на «подрывную» траекторию. Во-вторых, избыток денег позволяет компании в течение долгого времени проводить заведомо проигрышную стратегию. Если бизнес не приносит дохода в течение нескольких лет, то это чаще всего означает, что он никогда не будет приносить дохода. Когда компания получает прибыль, она приобретает возможность вкладывать больше денег в свой рост. На ранней стадии большинству компаний следует получить ровно столько денег, сколько требуется для разработки продукта и его первоначального вывода на рынок{65}. Дисциплина, налагаемая неполным кошельком, заставляет компанию открывать новых потребителей – тех, кто по-настоящему оценит инновационный продукт. В большинстве случаев деньги, налагающие обязательства грандиозного прироста капитала, желательны только после того, как компания найдет подходящих потребителей и разработает прибыльную бизнес-модель.

Понимая, какой режим подготовки избрала компания, мы можем оценить, насколько она способна успешно пройти вперед среди этих бурных вод. Если поощрять эмерджентную стратегию, то проще обнаружить новые рынки. Те руководители, кто успешно преодолел искушение ориентироваться на сложившиеся целевые рынки (или хотя бы понимает, что такое искушение существует), тем самым добиваются значительных преимуществ. Инвесторы, которые не возражают против экспериментов (конечно, в разумных пределах) и не толкают компанию на большие рынки, также помогают ей занять более выгодные позиции.

И тем не менее, даже если компания все делает правильно и выбирает верный рынок для захвата на первоначальном этапе, она должна избежать еще одной распространенной ошибки: полагаться на существующие сети создания стоимости, с тем чтобы через них выйти к потребителю. Больше всего шансов создать выгодное для себя неравномерное распределение стимулов и возможностей у компании возникает тогда, когда она работает в независимой сети создания стоимости (или сама создает такую сеть), которая никак не пересекается с сетями создания стоимости ее конкурентов.