Глобальная драма эмоционального интеллекта
Итак, мы дошли до самого печального, может быть, даже драматичного факта. Мы говорим, что осознание эмоций важно, что это первичный процесс для развития эмоциональной компетентности. При этом для эмоций сильной интенсивности (о которых мы много знаем и для обозначения которых имеем много слов) у нас нет непосредственно осознающего инструмента – мозга (вернее, он очень плохо работает). А для эмоций низкой интенсивности, когда этот инструмент работает великолепно, нет слов – другого инструмента осознания. Есть очень узкая область где-то посередине, где мы можем осознавать эмоции… но тут нам тоже кое-чего не хватает. А именно навыка, привычки планомерно обращать внимание на свое эмоциональное состояние.
Это и есть глобальная драма эмоционального интеллекта. Без осознания эмоций мы не можем ими управлять… но осознать эмоции очень трудно, практически невозможно!
Впрочем, если посмотреть на эту ситуацию с другой стороны, в этом есть и огромный позитив. И связан этот позитив опять-таки с осознанием. Мы осознали некую принципиальную трудность в области эмоционального интеллекта. Назвали словом. Теперь у нас есть выбор – мы можем продолжать и дальше жить с этим, ничего не делая, можем забыть об этом, а можем переформулировать эту трудность как задачу и начать ее решать. Например, начать планомерно нарабатывать навык осознания своих эмоций.
И для начала попытаться научиться отслеживать эмоции низкой интенсивности и осознавать их. Как же это сделать, если у нас нет слов?
1. На самом деле в русском языке есть инструменты для формирования необходимой нам лексики. Эти инструменты называются суффиксы, и некоторые группы во время тренинга вписывают себе в табличку «раздражулька», «грустинка», «опасеньице», «кошмарик» и им подобные слова. Один из наших менеджеров, испытывая страх в начальной стадии, говорит: «У меня “бояки”». Некоторые участники тренингов с удовольствием занимаются таким словотворчеством.
Кстати, интересный факт. Язык имеет инструменты для образования новых слов, обозначающих эмоциональные состояния, – те самые суффиксы, но людям это не приходит в голову. Вот она, сила социальных запретов на эмоции. Хотя в подростковых тусовках процесс словотворчества и идет, постоянно создаются новые слова типа «голимо», «отстой», «стрёмно», все же они обозначают скорее эмоции уже достаточно сильной интенсивности. Многим, наверное, известен такой факт, что в языках народностей Севера существуют десятки слов для обозначения видов снега или оттенков белого цвета. Это понятно, ведь в зависимости от того, какой сейчас снег или насколько он белый, зависит, можно ли идти на охоту или стоит ли укреплять жилище, чтобы переждать буран.
То есть слова очень важны в тех областях, которые связаны с выживанием. Эмоции тоже связаны с выживанием, а также с процветанием, успешностью и эффективностью, только пока социум в целом еще не до конца осознал этот факт. (Когда мы начинали писать эту книгу, сло?ва «печалька» еще не придумали. И вот как будто социум услышал наш призыв, оно появилось сначала в интернет-сообществе, а сейчас уже известно почти всем. На некоторых форумах нам даже встречались слова «раздражулька» и «страшулька».)
2. Некоторые участники тренингов воспринимают нашу таблицу базовых классов эмоциональных состояний достаточно прямолинейно и пользуются таким способом идентификации своего эмоционального состояния: «Я чувствую эмоцию из 2-го класса примерно на 5–8 %» или «Я в 1-й четверти печали».
Эти два способы хороши для осознания, но ими, к сожалению, трудно пользоваться, сообщая другим людям о своих эмоциях. В тренинге участники легко общаются, используя такие фразы, однако люди, незнакомые с этой моделью, могут не понять, что вы имеете в виду.
3. Если не находится одного слова для обозначения эмоционального состояния, то можно использовать словосочетания. Например: «Я чувствую какое-то начинающееся раздражение».
Не так важно, какой способ выбрать. Гораздо важнее начать процесс осознания эмоций, понимая, что это не так просто, как кажется на первый взгляд, к тому же еще и непривычно.