Как смертельные враги

Днем 26 мая 1987 г. дежурный полицейский, проезжая по Гарден-стейт-парквэй, заметил на обочине арендованную машину с двумя мужчинами [445; 446]. Нарушение правил заключалось в наличии в салоне открытой банки пива St. Pauli Girl – одной из шести банок упаковки, купленной в соседнем магазине. Кроме того, в автомобиле явственно ощущался запах марихуаны. Водитель признался, что у него хранится несколько сигарет с коноплей под сиденьем.

«Руки на капот, ноги шире плеч!» – такой приказ, по словам водителя, отдал полицейский [447]. Затем он вызвал по рации подкрепление. На водителя пришлось надеть две пары наручников – он был очень крупным мужчиной. Затем полицейские вытащили из машины пассажира и обследовали его сумку. В ней они нашли пузырек с белым порошком. Пассажир был также арестован.

Задержанных на разных машинах доставили в полицейский участок, где было установлено, что водителем является Джеймс Эдвард Дагган, профессиональный рестлер, больше известный под кличкой Ножовка [448]. Пассажира, согласно найденным у него документам, звали Хоссейн Хосров Али Вазири, но полицейский сразу узнал в нем Железного Шейха – известного участника борцовских шоу, проводимых World Wrestling Federation (WWF). Порошок в пузырьке оказался кокаином.

Но через несколько часов Дагган был отпущен, как и Вазири – последний, впрочем, под подписку об обязательной явке в полицейский участок. Они сели в свою машину и продолжили путь в южном направлении в сторону Эсбери-парк, где между ними должен был состояться бой на глазах у тысяч зрителей.

По крайней мере, так выглядит эта история в пересказе Ножовки. Он утверждал, что Железный Шейх убедил его взять машину, когда они утром прилетели в местный аэропорт [449]. Пиво тоже было идеей Шейха. Ножовка не знал, что власти Нью-Джерси не одобряют потребление пива за рулем, а сам он только что прибыл из более терпимой Луизианы. Случившееся ужасно его расстроило.

Все было не совсем так, утверждал Железный Шейх в интервью, данном в 2013 г. [450]. По его словам, Ножовка просто позвонил своему отцу, который был начальником полиции в городке Гленс-Фолс, расположенном в соседнем штате, и добился их освобождения. Они успели приехать на бой к восьми вечера и устроили грандиозный спектакль, в котором он помог Ножовке одержать впечатляющую победу. Они сели в машину, купили еще шесть банок пива, заглянули в McDonald’s, посидели в баре и закончили вечер в номере отеля со своими подружками.

Трудно сказать, чем обусловлено расхождение этих двух версий – причудами памяти или противоположностью ролей каждого из участников инцидента.

В театрализованном мире профессионального рестлинга Дагган был «героем». Тем борцом, за которого, как предполагается, должны болеть зрители. Несмотря на диплом специалиста по прикладной агробиологии, в схватках, организуемых World Wrestling Federation, Ножовка исполнял роль мускулистого, патриотически настроенного «своего парня». Нередко он выходил на помост с доской и большим американским флагом.

Железный Шейх был «злодеем» – персонажем, который, как предполагалось, должен был вызывать неприязнь у зрителей. Вазири, родившийся в Тегеране, какое-то время тренировал олимпийскую сборную США по борьбе, прежде чем стать профессиональным рестлером. Он перепробовал несколько ролей, но в конце концов снискал признание в роли злодея – благодаря своему акценту, устрашающим усам и ношению восточной одежды. Такой персонаж вполне соответствовал антиарабским настроениям периода иранской революции 1979 г. и захвата в заложники американцев в Иране; его задача состояла в том, чтобы заводить публику своими антиамериканскими высказываниями перед каждой схваткой. Это удавалось ему особенно хорошо перед поединками с такими символами Америки, как Сержант Слотер, Халк Хоган и Ножовка.

Предполагалось, что весной 1987 г. оба персонажа находились в состоянии войны: олицетворение зла иностранец Железный Шейх против чистокровного американского патриота Ножовки. Всего двумя месяцами ранее они сошлись лицом к лицу во время участия в коммерческом турнире «Рестлмания III», побившего все предыдущие рекорды по посещаемости и полученному доходу [451]. Несколько миллионов болельщиков наблюдали, как Шейх с помощью своего фирменного захвата победил положительного героя Джима Бранзелла, что вынудило Ножовку в отместку треснуть Шейха своей фирменной доской. Будь перед ним другой боец, Шейх бы просто увернулся, но тут он подыграл оппоненту, отреагировав так, как будто серьезно пострадал от действий более сильного соперника.

То, что противники были пойманы вместе в одной машине без какого-нибудь вразумительного объяснения, стало серьезным проколом.

Ножовка рассчитывал, что инцидент не получит огласки. Он помнил, как сказал жене по телефону в тот вечер: «Дорогая, нас арестовали, но я не думаю, что кто-то об этом узнает».

Она позвонила ему в отель на следующее утро: «Джим, все всё знают! Телефон звонит непрерывно. Все твои друзья спрашиваю о тебе, и твоя история – это главная новость».

Ножовка позвонил своему отцу. Затем он позвонил Винсу Макмэну, исполнительному директору WWF. Его немедленно соединили. «Джим, – произнес голос на другом конце провода, – ты понимаешь, что ты натворил?» [452]

На следующей неделе стало известно, что оба участника инцидента были уволены из WWF за «потребление наркотиков». Газеты по всей стране охотно муссировали эту новость. «Они больше не будут бить друг друга по голове железными стульями, – злорадствовала Chicago Sun-Times. – “Положительный герой” Ножовка и “злодей” Шейх, бывшие смертельными врагами на спортивных аренах, попались вместе, как пара закадычных дружков» [453].

Во время записи телепередачи в Буффало Макмэн сделал серьезное предупреждение остальным борцам. Он стучал кулаком по столу и повторял снова и снова: обязательное тестирование на употребление кокаина начнется немедленно, а «герои» и «злодеи» ни в коем случае не должны появляться на людях вместе. «Эта работа потруднее, чем дуть пиво и нюхать кокаин! Дагган и Шейх никогда больше не вернутся в WWF!» [454] Разумеется, остается неясным, говорил ли Макмэн искренне или нет.

Термин «кейфейб» описывает притворную готовность считать профессиональный рестлинг спортом, а не инсценировкой. Чтобы поддерживать кейфейб, нужно оставаться в своем борцовском образе постоянно и настаивать на достоверности его сюжетных линий и атрибутов. В то время это было официальной политикой для всех борцов WWF, даже несмотря на то, что срежиссированные сценарии схваток ни для кого не составляли секрета. «Действительно ли эти парни собираются убить друг друга, как они об этом заявляют?», «Неужели этот пижон в маске надеется честно победить того гиганта в накидке с капюшоном?», «Он действительно бросил его на канаты, а затем прыгнул на него, или это постановочный трюк?», «Он и вправду получил повреждение или только притворяется?», «Это настоящая кровь?»… Возможно, Макмэн боялся, что без фанатов, задающих себе эти вопросы, пусть даже и подсознательно, готовность верить происходящему на ринге быстро улетучится.

Современный профессиональный рестлинг зародился в первых передвижных цирках и актерских труппах, разыгрывающих фарсы [455]. Это театрализованное представление с красочными персонажами, сочетающее в себе элементы заранее написанного сценария, импровизации, монологов и отрепетированной хореографии. Хотя существует настоящий спорт, именуемый борьбой, в котором противники стараются обездвижить друг друга с помощью захватов и удержаний, кое-кто давно понял, что безопаснее и увлекательнее превратить борцовский ковер в сцену, на которой состязание будет разыгрываться по заранее написанному сценарию. В течение многих лет различные промоутерские организации набирали труппы «борцов-актеров» для постановки поединков между ними, причем в каждой такой труппе были свои сочинители, своя спортивная форма и свои чемпионские звания. Когда в дома американцев пришло телевидение, оно стало идеальной сценой для таких спортивных спектаклей. Конкуренция за эфирное время достигла такого накала, что вскоре осталось всего две крупные промоутерские организации. Одной из них была WWF (ныне WWE), принадлежащая Винсу Макмэну. К середине 1980-х ему удалось превратить профессиональный рестлинг из циркового шоу в заметный культурный феномен.

«Разве они не знают, что это не по-настоящему?» – так звучит часто повторяемый вопрос. Разумеется, зрители знают. Ну и что? [456] Лоуренс Макбрайд в течение нескольких лет занимался изучением культуры профессионального рестлинга. «Это подобно рассуждениям о том, что Санта-Клауса не существует. Но совершенно неинтересно просто сидеть дома и рассуждать об этом. Интересно пойти на шоу и поддержать борца, который вам нравится».

На выступлении циркового иллюзиониста зрители с удовольствием верят, что человек на сцене – настоящий волшебник, и, замирая от восторга, смотрят на проявления его искусства. Но это не значит, что зрители действительно допускают возможность нарушения законов физики. Притвориться, будто ты веришь, что схватка на борцовском ринге происходит всерьез, – просто способ получить яркие впечатления [457].

«Перед началом борцовских шоу, – объясняет Макбрайд, – зрители испытывает что-то вроде внутреннего дискомфорта. Но все они шутят и отбрасывают здравомыслие. “Это весело. Все знают, тут всё не по-настоящему. Это что-то вроде шутки, и мы готовы посмеяться над ней”. Затем шоу начинается, и каждый раз – каждый раз – в первые пять минут со зрителями что-то происходит. Они неистово кричат. Они хотят, чтобы хороший парень победил, а плохой парень был стерт в порошок» [458].

Фанаты рестлинга иногда открыто заявляют о том, что верят в фальшивую реальность. «Они говорят: “Что вы понимаете под фальшивкой? Это не фальшивка”. Каждый знает фаната, утверждающего нечто подобное, – говорит Макбрайд. – Они не верят в это, но они это любят» [459]. Однажды по окончании схватки печально известный «злодей» Трипл Эйч неожиданно отправился утешать расстроенного ребенка, сидевшего в зале [460]. Он обнял маленького фаната и взъерошил его волосы. «Послушай, дружок, у нас все в порядке, – сказал он малышу. – Я просто играю свою роль».

Фанатов рестлинга, понимающих, что происходит за кулисами, иногда называют смарт-фанатами или интернет-фанатами, так как именно распространение интернета сделало их столь многочисленными. Смарт-фанаты ценят не только борцовский спектакль, но также технические, сценарные и драматургические тонкости, связанные с постановкой и исполнением этого театрализованного действа [461]. Они анализируют и обсуждают приемы борцовской «хореографии». Когда исполнитель падает на землю, смарт-фанаты пытаются разглядеть крохотное лезвие, которым он порезал себе лоб, чтобы сделать полученное повреждение более устрашающим. Именно смарт-фанаты следят за утечками информации о сценариях будущих схваток и знают, что произойдет в каждой. Именно смарт-фанаты знают, сюжеты каких противостояний целиком выдуманы, а в каких из них проявляется реальная вражда. Именно смарт-фанатам известны истории жизни каждого исполнителя и те драматические события, которые повлияли на стиль его поведения. Как говорит Макбрайд, это зрители из тех, что могут сказать: «О, сейчас его показывают по телевизору, но помните, как он работал в Алабаме и его фирменным ходом было изображать из себя злого дантиста?» [462]

Смарт-фанаты стали такой неотъемлемой частью мира профессионального рестлинга, что в шоу появились более тонкие шутки, адресованные именно им. Бросить другого борца на стол, не причинив ему серьезных телесных повреждений, было бы практически невозможно в реальной жизни. Поэтому во время наиболее популярных шоу кого-нибудь хотя бы раз бросают на «стол испанских комментаторов» – предмет мебели, созданный специально для того, чтобы разносить его в щепки, пока сами комментаторы бегут в укрытие [463]. Дежурная шутка заключается в том, что именно этот стол якобы безопасен, а вот позволять рестлерам бросать друг друга на стол английских комментаторов было бы немилосердно, поскольку он считается более крепким. Иногда борцы даже притворяются смущенными, если стол испанских комментаторов каким-то образом остается целым до конца схватки.

Если все понимают, что профессиональный рестлинг – это шоу, а не соревнование, то какой интерес он представляет для фанатов?

Генри Дженкинс, известный исследователь современных фанатов, занимался этим вопросом более двадцати лет. В конце прошлого века он отмечал, что рестлинг дает зрительской аудитории, состоящей преимущественно из мужчин рабочих профессий средних лет, возможность поверить в хорошую историю и получить эмоциональную разрядку [464]. Рестлерские бои также содержат все основные признаки добротной мыльной оперы – жанра, традиционно ориентированного на женщин. Персонажи могут воплощать противоборство между расами, социальными классами и полами. Сценарии часто отражают установку на антиинтеллектуализм; хорошие парни обычно простые и мужественные, а плохие парни ради победы прибегают к хитроумным приемам. Все это может восприниматься как утешение в мире, в котором все больше ценятся мозги, а не мускулы.

Сегодняшнее сообщество фанатов профессионального рестлинга куда более разнородно, даже если не учитывать тех многочисленных зрителей, которые воспринимают бои с изрядной долей иронии. Определение профессионального рестлинга как «мужской мелодрамы», данное Дженкинсом двадцать лет тому назад, по-прежнему можно считать довольно точным, но оно не отражает всю суть этого феномена [465].