Каков ваш стиль обучения?

Излишне узкий взгляд на человеческие способности и таланты – первая проблема традиционного образования. Вторая заключается в его тотальной неспособности учитывать индивидуальный стиль обучения разных детей. Как я уже говорил, мы нередко считаем, что не имеем склонности к определенному занятию только потому, что первое наше знакомство с ним произошло неудачно. В частности, из-за того, что мы не слишком преуспели в нем в школьные годы.

Воспоминания взрослых людей о школе практически всегда включают в себя откровения о провалах и неудачах. «Я никогда не был силен в естественных науках». «Я всегда ужасно писала сочинения». «На уроках рисования я не мог воспроизвести даже простейшую фигуру». Наверняка и вы могли бы признаться в чем-то подобном. Наверняка найдутся школьные дисциплины, в которых вы не преуспевали. Например, вам совершенно не давалась математика. В этом нет ничего плохого. Я лично с этим давно смирился. Однако, вполне вероятно, вы убеждены в отсутствии способностей к чему-либо потому, что вас учили этому способом, совершенно не соответствующим вашему доминирующему образу мышления и стилю обучения.

Наиболее эффективные методы обучения для каждого человека разные, а персональный стиль обучения может очень сильно повлиять на его оценку своих способностей. В некоторых школах все предметы преподают посредством устной подачи материала, дополняя ее письменными упражнениями, тестами и контрольными. В них не преподают химию с учетом наличия в классе школьников-визуалов (такие люди воспринимают б?льшую часть информации с помощью зрения) или, например, математику для учеников-кинестетиков (людей, воспринимающих информацию прежде всего через органы чувств и с помощью движений). Несомненно, устное преподавание и обучение весьма эффективны, но только в том случае, если ученик лучше всего обучается именно таким способом. Однако – факт остается фактом – многим детям нужно совсем другое. В результате учеников так и не удается заинтересовать многими предметами, которыми в иных условиях они вполне могли бы увлечься и даже преуспеть в них.

Б?льшую часть учебы в школе наша дочь Кейт считала, что химия не для нее. А потом пришел новый учитель химии – и все изменилось. Вот как вспоминает об этом сама Кейт:

«В школе я была не лучшей ученицей. Ну, не совсем так. Я имею в виду, что в какой-то момент я потеряла интерес к учебе. Сначала я училась очень хорошо. Я обожала читать и писать; мне нравилось рисовать, танцевать, петь, заниматься спортом, изучать разные науки. Мне не претила даже строгая британская школьная форма. Но меня с самого начала определили в группу отстающих по математике. В моей школе учеников делили на разные группы по уровню успеваемости по разным предметам: наиболее успевающие входили в “Синюю группу” средние в “Зеленую”, отстающие во “Вторую зеленую”. Сейчас эта система кажется мне дурацкой. По математике я неизменно входила во “Вторую зеленую группу” и в результате начала бояться цифр и искренне ненавидеть все, что с ними связано. У меня были проблемы с таблицами умножения, дроби до сих пор наводят на меня ужас; мне неприятно даже набирать телефонные номера. То, что меня с раннего возраста раз и навсегда отнесли к группе отстающих по математике, подорвало мою уверенность в себе. Через некоторое время я считала само собой разумеющимся, что способностей к математике у меня нет, и даже не пыталась изменить эту ситуацию. В конце концов, я была отличницей по английскому и французскому и по рисованию и четыре раза в неделю посещала балетную студию, где чувствовала себя абсолютно счастливой. Честно говоря, математика не входила в число моих приоритетов.

С этой идеей – что в точных науках я не сильна – родители привезли меня в Лос-Анджелес. Тут меня снова включили в группу отстающих по математике (здесь ее называли “Математика 3”), и на этот раз я даже не стала делать вид, будто меня это волнует. Я редко выполняла домашние задания, а на уроках в основном рисовала чертиков. Поскольку я и не пыталась улучшить ситуацию, то могла считать, что у меня ничего не получается только потому, что я ничего не делаю, а вовсе не потому, что мне не хватает мозгов. Для меня это служило весьма убедительным оправданием, за которым я вполне успешно пряталась на протяжении доброго десятка лет. Удивительно, что мои учителя по математике, казалось, не имели ничего против такого отношения. По другим предметам я успевала хорошо, и они из года в год просто ставили мне минимальный проходной балл. Но в один прекрасный момент я обнаружила, что уже старшеклассница, что учиться мне осталось два года и я обязана посещать уроки химии.

Мне всегда нравились естественные науки, и до химии все они практически не предполагали математических вычислений. Наверное, эти предметы нравились мне в основном потому, что на них мы рисовали картинки цикла парообразования или делали кораблики, не тонувшие в резервуаре с водой. Химия с ее бесконечными цифрами в таблице элементов и уравнениями, до боли напоминающими дроби, была совсем другой. По сути, она наводила на меня ужас. И я провалила экзамен по этому предмету после первого же полугодия. Второе полугодие десятого класса я наслаждалась дополнительной свободой; мне казалось, что все просто прекрасно. Проблема решена: получу проходной балл – и ладно. Так продолжалось до последнего года обучения, когда я с удивлением узнала, что по химии меня оставили на второй год.

Новая учительница миссис Миллер вошла в класс и начала первый урок. Все пятьдесят минут я провела, обмениваясь записками с приятелем, сидящим за соседней партой. Так продолжалось до первого экзамена, который я, разумеется, провалила. “Ну и ладно”, – подумала я; однако, как ни странно, миссис Миллер придерживалась иного мнения. В отличие от всех моих предыдущих учителей, она явно не собиралась мириться с одной нерадивой ученицей в классе круглых отличников. Она вызвала меня в свой кабинет и отчитала за то, что я на своей задней парте не слежу за тем, что она рассказывает, и за то, что не выполняю домашних заданий. Она сказала, что мое поведение и отношение к предмету неприемлемы для человека с моими способностями. Я была смущена и пристыжена. Но на этом миссис Миллер не остановилась. Она предложила позаниматься со мной дополнительно во время свободных уроков и в обеденные перерывы, но выдвинула условия: я пересаживаюсь на первую парту и даю самой себе слово отнестись к ее предмету серьезно. Что было делать? Я согласилась.

Мы начали со следующей же недели. Каждый день я встречалась с миссис Миллер, чтобы обсудить прошедший урок или спланировать следующий. Прогресс сказался незамедлительно. Каким-то чудесным образом я вдруг обнаружила, что, как только начала слушать учителя внимательно (а работая с миссис Миллер один на один, я просто не имела другого выбора), химия стала мне понятной. Но больше всего меня удивило то, что предмет мне понравился. Я полюбила его настолько, что не просто весь остальной год была по химии отличницей, но и вызвалась подтягивать некоторых отстающих одноклассников. Более того, я начала подумывать о том, не продолжить ли изучать химию и после школы. Я с нетерпением ждала уроков миссис Миллер и с огромным удовольствием выполняла домашние задания по химии. Моя лабораторная тетрадь стала образцом для подражания. Мои уравнения были безупречны. Я даже перестала бояться цифр.

Химия увлекла меня – а все потому, что нашелся учитель, который не захотел мириться с тем, что ученица, неплохо успевающая по большинству других дисциплин, совершенно не интересовалась ее предметом. Все благодаря учителю, который понял, что традиционный стиль обучения мне не подходит, и, преданный своему делу, не пожалел собственного времени, чтобы повторять со мной каждый урок.

Миссис Миллер отказалась махнуть на меня рукой и позволить мне махнуть рукой на саму себя. И следствием этого стал не только мой более высокий средний балл, резко повысивший мою самооценку. Если бы не замечательная учительница, я бы так и прожила всю жизнь, полагая, что химия – не для меня, что у меня нет к ней способностей. Миссис Миллер научила меня неизмеримо большему, чем школьный предмет. Она научила меня тому, что, если очень постараться, можно сделать почти все. Этот урок повлиял на всю мою дальнейшую жизнь».

Итак, каков же ваш стиль обучения? Собственно говоря, к этому вопросу можно подходить по-разному. Несмотря на многочисленные доказательства того, что стилей обучения существует великое множество, многие специалисты имеют на этот счет свою точку зрения. Например, известный психолог-теоретик в области обучения Дэвид Колб делит людей на четыре категории: прагматиков (тех, кто силен в практическом применении идей, подходит к обучению неэмоционально и имеет относительно узкий круг интересов); людей рефлектирующего типа (с сильным воображением, способных генерировать идеи, видеть вещи с разных точек зрения, с широким кругом интересов); теоретиков (людей с большими способностями создавать теоретические модели, преуспевающих в индуктивных умозаключениях, которых, как правило, больше интересуют абстрактные концепции, чем человеческие взаимоотношения) и активистов (тех, чья главная сила в активном действии, кто склонен к риску, особенно эффективен в кризисных ситуациях и решает проблемы в основном интуитивно).

А по мнению Ричарда Фелдера, одного из разработчиков «Индекса стилей обучения», таких стилей существует восемь. Активные учащиеся лучше всего впитывают учебный материал, каким-либо образом применяя его на практике или объясняя другим. Рефлективные предпочитают внимательно рассмотреть материал и только потом что-нибудь с ним делать. Сенсорным учащимся нравится изучать факты; они, как правило, сильны в деталях. Интуитивные любят выявлять взаимосвязи между вещами и явлениями и быстро осваивают абстрактные концепции. Визуальные учащиеся лучше всего запоминают то, что видят, а вербальные, соответственно, быстрее других понимают письменные и устные объяснения. Последовательные учащиеся быстро обучаются, следуя четкому плану, то есть переходя от одного логического этапа к другому, а глобальные, как правило, напротив, совершают своего рода когнитивные прыжки, постепенно впитывая и накапливая информацию, до тех пор пока не наступает момент озарения.

Стоит упомянуть также о модели VARK, базирующейся на коротком вопроснике, разработанном Нилом Флемингом. Согласно этой модели, люди делятся на четыре группы на основе разного восприятия учебного материала: визуальное (получение зрительной информации из графиков, диаграмм, карт и т. п.); аудиальное (получение информации на слух – из лекций, записанных на пленку материалов, дискуссий и т. п.); вербальное (получение информации из текста, в том числе книг, интернета, презентаций PowerPoint) и кинестетическое (получение информации через конкретный личный опыт).

Благодаря этому и другим диагностическим инструментам можно выявить у себя предпочтения, о которых вы даже не подозревали. А вооружившись этими знаниями, вполне вероятно решить хотя бы попробовать расширить диапазон дел и занятий, к которым у вас, по-видимому, имеются способности.

Хотя Колб, Фелдер и Флеминг предлагают три разные модели стилей обучения (а есть еще и множество других), в двух моментах ученые полностью единодушны. Во-первых, очень немногие люди, если таковые вообще найдутся, всегда используют один и тот же учебный стиль; каждый из нас в определенных условиях прибегает к разным стилям. Во-вторых, большинство людей от природы склонны к какому-то одному стилю и первым делом применяют именно его. В ходе обучения мы можем использовать сочетание зрительных, слуховых и кинестетических процессов, да в придачу еще письмо и чтение; но обучение, как правило, начинает давать наилучшие результаты, когда преподаватель использует стиль, наиболее комфортный для нас. Например, если вы визуал, ваш разум может блуждать во время лекции непонятно где – до тех пор, пока преподаватель не начнет при объяснении материала рисовать на доске. Вот почему одним ученикам кажется, что учитель дает слишком много устного материала, а другие считают, что он излишне полагается на разные графики и схемы. Вас никогда особенно не интересовал такой предмет, как история? Вполне вероятно, это объясняется тем, что ваш основной стиль обучения визуальный, но ни один из ваших учителей так и не сумел помочь вам «увидеть» прошлое человечества, хотя это и возможно. У вас не хватает терпения для реализации проектов, предполагающих работу руками? В таком случае, может, вы лучше всего обучаетесь посредством чтения или записи, но никогда не думали о том, чтобы, прежде чем приступать к практическим экзерсисам, досконально изучить лежащий в их основе процесс.

Многие из нас хотели бы обнаружить в себе талант к поэзии, графическому дизайну, составлению сложных коктейлей и к миллиону других дел, но избегают этого только потому, что их единственная попытка научиться окончилась полным фиаско. Продавец, продавший вам видеокамеру, тщетно пытался втолковать вам, как она работает, хотя вам нужно было просто купить аппарат. Подруга хотела научить вас вязать и сразу вложила вам в руки спицы, даже не попытавшись вначале объяснить основные приемы. Если первый опыт обучения новому делу не сочетался с предпочтительным для вас стилем обучения, то вы наверняка получили лишь малую его толику.

Недавно приятель рассказал мне о своей дочери, студентке факультета журналистики, изучающей, помимо всего прочего, такой предмет, как статистика. Девушка была настолько травмирована опытом изучения математики в средней школе, что отложила обязательный университетский курс по статистике на самый последний момент. На первое занятие по предмету она пришла, охваченная ужасом, так как была уверена, что ей суждено испытывать его весь следующий семестр. Однако преподаватель по статистике и не думал бомбардировать студентов уравнениями и теоремами. Вместо этого он рассказывал любопытные истории практического применения статистики в разных жизненных ситуациях. И девушка, которую Ричард Фелдер, скорее всего, отнес бы к интуитивным учащимся, увидела четкую взаимосвязь между рассказами преподавателя и математическими вычислениями, без которых его истории не имели бы смысла. И впервые после школы она поняла, что лежит в основе математического процесса. Это не побудило ее отказаться от выбранной ранее карьеры журналиста, чтобы получить докторскую степень в области вероятностно-статистических числовых моделей, но она перестала бояться занятий по статистике и даже преуспела в этой дисциплине.

Чтобы полностью раскрыть свой потенциал, нужно первым делом определить свой стиль обучения и использовать его, для того чтобы попробовать себя в как можно большем диапазоне интересующих вас дел и занятий. Как только вы поймете, что ваш способ познания мира является одним из важнейших компонентов самих знаний, вы сможете применять его для освоения стольких дисциплин и предметов, сколько способна нарисовать ваша фантазия.