Рестлмания!
Бар «Девятка» еще не забит до отказа [466]. В восемь вечера еще есть возможность подозвать официантку и заказать крылышки (минимум двадцать) и Budweiser, хотя свободных мест становится все меньше и меньше. Часть бара занята диванами и огромным экраном, на котором показывается «Рестлмания 32», подборка лучших поединков WWE за год. Посетители бара – это мужчины и женщины, большинство из них в черных футболках. Есть и группа ухоженных хипстеров, держащих перед собой тарелки крылышек.
На экране Шейн Макмэн сражается с Гробовщиком в выпуске «Ад в клетке». В соответствии с заранее написанным сценарием Винс Макмэн, отец Шейна, обещает передать ему контроль за еженедельными борцовскими программами Monday Night Raw, если он сможет победить Гробовщика, борца, использующего сверхъестественно хитроумные уловки. Сомнительный ход с точки зрения бизнес-стратегии, но совершенно логичный с точки зрения шоу. До сих пор оба джентльмена били друг друга различными металлическими предметами (стульями, лестницами и так далее), и напряжение неуклонно росло.
Теперь Шейн медленно поднимается по внешней стороне клетки с помощью железной цепи. Три метра. Шесть метров.
«Шейн, что ты делаешь? Неужели наследство так много для тебя значит! Не делай этого! Пожалуйста! – кричит комментатор. – Ради бога, заставьте его спуститься. О чем он думает!» [467]
«Боже, неужели он собирается прыгать? – кричит хипстер в баре, вскакивая со стула.
Вся группа в переднем ряду поднимается со своих мест, лихорадочно делая снимки на мобильные телефоны. Женщина в углу прячет лицо в ладонях.
«Черт побери, Шейн, остановись! Не делай этого! Нет!» – кричит комментатор [468].
Он прыгает! Гробовщик в последний момент отскакивает в сторону. Шейн плюхается на стол комментатора, разнося его в щепки. «О боже!» – кричит комментатор.
«Он мертв? Он мертв?» – спрашивает хипстер.
Он жив! Весь бар вскакивает на ноги и аплодирует.
Схватка закончена. Шейн лежит совершенно разбитый на коврике. В соответствии со сценарием Monday Night Raw останется в собственности Винса Макмэна. Санитары или актеры, изображающие санитаров, бегут по сцене с носилками, чтобы положить на них Шейна. Но что это? Когда санитары спешно несут его к выходу, трясущаяся рука Шейна поднимается вверх! Он показывает толпе поднятый большой палец!
«Вау! – кричит комментатор. – Вау!»
«Шейн! Я не могу в это поверить. Я не могу в это поверить», – бормочет хипстер [469].
Трюки в профессиональном рестлинге прописаны в сценарии, но это не значит, что все они безопасны. Жесты и звуковые сигналы, которые используют борцы, чтобы незаметно сообщать друг другу о своих намерениях во время схватки, не отменяют того факта, что они подвергают себя немалому риску. Немногим профессиональным борцам удалось завершить карьеру без одной-двух серьезных травм, но бывали случаи и с летальным исходом. Легендарный борец Брет Гарт пишет в своей автобиографии: «Самым важным правилом было защитить не себя, а своего оппонента, потому что он отдавал свою жизнь в мои руки» [470].
Аутентичность рестлинга как спектакля зависит не от того, является ли он спортом или нет, а от правдоподобия действий атлетов. Иногда единственный способ сделать что-то похожим на причиняющее вред – это действительно причинить вред. Когда борец падает сверху на стол, пусть даже бутафорский, попытка приземлиться чересчур осторожно может испортить весь эпизод.
«Смарт-фанаты испытывают более глубокие чувства по отношению к «парню, истекающему кровью». Мы знаем, что это инсценировка. Мы знаем, что он сделал это намеренно, сделал для нас. И это очень трогает, отсюда такая своеобразная любовь к парням, готовым причинять себе вред всякими зрелищными способами [471]. Рестлеры – сообщество людей, которые появляются здесь каждый месяц и преподносят свои тела для создания шоу как дар своим фанатам», – говорит Макбрайд.