В заключение: приручение микротрендов

Современный мир находится на жизненно важном перепутье.

Происходящее обескураживает, поскольку микротренды, ставшие сегодня сильнее и влиятельнее, чем когда-либо, одновременно тянут общество в разных направлениях, зачастую диаметрально противоположных. С появлением победителей и побежденных в этих конфликтах уточняются и пересматриваются отношения руководителей и подчиненных. А оптимизм, преобладавший в начале нового тысячелетия, угасает. Вновь возрождаются старые этнические конфликты, ставшие причиной мировых войн прошлого; тем временем технологии становятся настолько же опасными для общества, насколько и полезными для мирового прогресса. Наряду с признаками улучшения мы видим угрозу нового погружения в политический хаос мирового масштаба. И это очень реальная опасность, если не предпринять немедленных действий и не решить очевидные и постоянно усугубляющиеся проблемы.

На примере новых микротрендов сегодняшнего дня мы убедились в наличии неожиданных головокружительных парадоксов:

? Наличие выбора – жизненного, информационного и товарного – на самом деле приводит к тому, что люди делают выбор реже.

? Когда благосостояние общества растет, самым ценным товаром становится информация, а не золото или нефть.

? Искусственный интеллект теоретически может изобрести лекарство от рака – или стать причиной конца света, заслонив собой реальный мир.

? Растущее разнообразие каналов информации позволило медиамагнатам в большей, а не в меньшей степени контролировать то, что мы видим и слышим.

? Из среды стартапов вышли технологические гиганты, которые сегодня вытесняют новое поколение стартапов.

? Свободная демократия подрывает, а не укрепляет некоторые из основных демократических институтов.

? Боты формируют новый тип отношений с людьми, уже не сознающими, что боты – не реальность, а запрограммированные сладкозвучные сирены.

? Рост благосостояния привел к снижению количества браков и падению рождаемости.

? Возможность находиться в постоянном контакте с огромным количеством других людей привела к тому, что по-настоящему глубоких и устойчивых связей стало значительно меньше.

? До сих пор технологический прогресс создавал больше новых рабочих мест, чем ликвидировал старых, но в то же время он создал глобальное подполье преступников и мошенников.

XXI век продолжается, и многие из описанных нами микротрендов будут и дальше создавать новые надежды для бизнеса и людей. Сегодня при наличии толковых идей, смекалки и упорства любой человек может стать социальным миллионером. Почти каждый может начать собственный бизнес в интернете – для этого потребуется значительно меньший капитал, чем прежде. А облачные технологии стали самым большим подарком для малого бизнеса с момента появления на рынке IBM PC.

Растут и состояния – сегодня уже 10 % американских семей принадлежат к категории миллионеров. Многие из представителей среднего класса могут позволить себе прислугу нового типа, которая будет помогать им в повседневных делах. Становятся демократичнее даже привычные атрибуты роскоши – будь то цифровые портные, черный лимузин на заказ или возможность перелета частным самолетом. Технологии, служившие некогда только богатым, сегодня доступны широким массам и составляют единую сеть, в которой могут общаться все.

Сегодня достаточно нескольких людей с убеждениями и выходом в интернет, чтобы создать политическое движение. Вполне возможно, что всего через несколько лет эти движения придут на смену укоренившимся политическим группам. Мы стали очевидцами того, как за десять лет движение в защиту нелегальных иммигрантов выросло из нишевого протеста в одного из главных участников политической дискуссии наших дней.

Минувшее десятилетие человечество занималось тем, что выстраивало информационные потоки, устанавливало глобальные коммуникации через мобильные устройства и цифровизацию сферы досуга и развлечений. В следующие десять лет в центре внимания будут в основном большие данные, искусственный интеллект и прямое подключение технологических устройств к человеку. Хотя автоматизация представляет угрозу занятости, технологии создают новые рабочие места на самых разных уровнях – от водителей погрузчиков на складах Amazon до инженеров, проектирующих беспилотные автомобили в Tesla Laboratories. На наших глазах могут исчезнуть самые монотонные и угнетающие виды работ, состоящие из бесконечного повторения одних и тех же операций.

Прогресс заметен и в многолетней борьбе с болезнями – все чаще люди побеждают рак, а не становятся его жертвами. Мы находимся на пороге прорывных решений, которые позволят людям видеть, слышать и передвигаться лучше, чем когда-либо прежде. Среди нас живет невиданно большое число людей в возрасте за 90, и не за горами то время, когда и столетний возраст станет обычным явлением. Диеты и физические нагрузки оказались действительно полезными для здоровья, хотя в конечном счете выяснилось, что пища героев – это протеины, а не злаковые.

Развлечения и знакомства сегодня выглядят совершенно иначе: их революционизировал интернет, и нескольких кликов может быть вполне достаточно, чтобы начать встречаться с человеком. Свои развлекательные мероприятия есть даже у нердов.

Период холостой жизни стал длиться дольше, что вернуло городской жизни ее динамизм и яркость. Большие города стали новыми «плавильными котлами», самым непредсказуемым образом объединяющими миллениалов, прибывающих иммигрантов и людей, лишенных предрассудков в части брака и отношений. Эти городские жители идут в авангарде общественных трендов, как здоровых, так и не очень, но в любом случае питающих нашу культуру.

Разумеется, многие из этих перемен порождают противоборствующие тренды: граждане старших поколений и жители глубинки, чей образ жизни подорван глобализацией и технологическими новшествами, восстанавливают свои позиции во власти и отстаивают свои жизненные ценности.

Я хочу отметить, что, с моей точки зрения, восстановление позиций во власти групп, ощущавших себя выброшенными из экономики и культуры страны, – это победа демократии, а не ее поражение.

Проигравшие не могут вечно кричать в газетных заголовках «Выборы сфальсифицированы!», как в фильме «Гражданин Кейн». Старшие поколения избирателей и сельские жители, которые в условиях новой экономики считали себя лишними людьми, вновь показали свою политическую силу, проголосовав за Дональда Трампа – первого серьезного кандидата в президенты, выступившего в их поддержку за многие десятилетия. Они ощущали себя выброшенными на обочину, и их победа возвращает страну к истокам многих проблем нашего общества. Демократия и заключается в том, что избиратели могут высказаться за отмену принятых решений (в том числе в области международной торговли, контроля над огнестрельным оружием и иммиграции – согласны вы с этим или нет), а в будущем проголосовать за возврат к ним. Намного больше проблем возникает, когда проигрывающие поднимают шум по поводу каждого своего поражения.

Все проводимые мной опросы общественного мнения показывают, что страна крайне разобщена. И в то же время, когда я задаюсь вопросом о том, хотят ли люди, чтобы политические силы достигли принципиального согласия, 90 % респондентов в совместном опросе Центра изучения американской политики (CAPS) Гарвардского университета и Harris Poll отвечают, что ждут от политиков именно этого. Ко всему прочему, мы живем в стране умеренных взглядов, где к либералам относит себя лишь четверть избирателей. Я верю в то, что наши политики вновь сумеют нащупать компромиссное направление. Возможно, сейчас нас чересчур кидает то влево, то вправо, но, думаю, со временем все вернется в русло центризма.

Заглядывая в будущее, мы можем заметить тревожные признаки дальнейшего конфликта трендов, микротрендов и могущественных общественных сил. Не исключено, что роль и место человечества на планете будут полностью переосмыслены в результате роботизации, но в сочетании с ИИ она же может стереть нас с лица земли и превратить научную фантастику в научную реальность. Переориентация во власти вследствие выборов 2016 г. стала сигналом о том, что перемены, хорошо подходящие образованным и не слишком религиозным людям, оставляют за бортом остальных. Увязшая в словесных баталиях политиков система не в силах найти оптимальный курс, которого хочет подавляющее большинство.

Парадоксы, о которых рассказывается в этой книге, помогают понять, почему современная жизнь выглядит настолько запутанной. Они же указывают на то, что по ходу движения нам понадобятся корректировки курса, чтобы оставаться на пути свободы, открытости, инноваций и успеха.

Сегодня мы гораздо лучше, чем десять лет назад, понимаем, что происходит правильно, а что может пойти не так. Это понимание должно помочь нам построить план действий, который сделает информационную эру благоприятным временем для каждого. Прогрессивные перемены начала 1900-х гг. были реакцией на перекосы эпохи индустриализации, и сегодня нам требуется вмешаться в происходящее еще раз – не чтобы ограничить инновации и свободу предпринимательства, но чтобы создать для них плодородную почву.

Во многих отношениях бизнес наших дней на удивление чутко реагирует на изменения рыночной среды и новые тренды, но власти оказались застигнуты врасплох и не поспевают за переменами в экономике. Им никак не удается создать хоть какие-то структуры, способные достаточно быстро откликаться на происходящее и то, что еще может произойти. В этом отношении им и нам предстоит сделать очень многое.

Вот несколько практических соображений относительно того, что нужно изменить.

Перестать вариться в собственном соку

Возможно, важнейшей из проблем, порожденных информационным обществом, является то, что расширение выбора в любой области – будь то новостные каналы, работа, еда или воспитание детей – все чаще оборачивается отказом людей от выбора. Наверное, исправить такое положение дел будет труднее всего. Американцы находят то, что их устраивает, и замыкаются на этом, причем их мнение может отличаться от мнения остального мира. Принимая одно и то же решение раз за разом, они окончательно к нему привыкают.

Кроме того, ущербным является сам подход под девизом «Дайте людям то, что они хотят»: увидев нечто новое, эти люди могут переменить свой взгляд на вещи. Большие консалтинговые компании убеждали телекоммуникационного гиганта AT&T в том, что сотовые телефоны никогда не станут массовым явлением. Говорилось, что это не более чем нишевой продукт. Почему? Просто в расчет не принималось, что люди могут измениться.

Чтобы перестать вариться в собственном соку, надо прежде всего дать людям понимание происходящего и того, что они – жертвы навязанных им узких представлений о действительности. Пора начать финансирование научных исследований этого феномена и разработок надежных альтернатив. Чтобы извлечь американцев из их коконов, нам необходима всеобъемлющая культурная программа, и этот вопрос нельзя решить на уровне законодательства.

Потребуются новые каналы, чтобы донести до людей мысль, что мир разнообразнее, чем им кажется. Starbucks может предложить скидки посетителям, пробующим что-то новое. Нужно запрограммировать Siri и Alexa, чтобы они время от времени задавали вопрос «Давно ли ты пробовал что-то другое?». В приложениях для знакомств нужно предусмотреть дни случайного выбора. Необходимо, чтобы все это стало мантрой культурной среды, если мы хотим изменить положение дел. Какой смысл иметь телефон, способный соединить вас с кем угодно по всему миру, если вы используете его для общения с узким кругом из шести собеседников?

Наличие проблемы акцентирует способ сбора и использования информации. Суть эффективной таргетированной рекламы в интернете состоит в том, что за человеком следят, чтобы понять, чего он хочет, а потом предлагают именно это и именно тогда, когда ему нужно. Это все равно что торговать попкорном перед входом в кинозал. Можно потребовать, чтобы в алгоритмах был предусмотрен элемент случайного выбора. Например, белый пользователь поисковика из Огайо увидит вопрос «Знаете ли вы, что в Нью-Йорке есть шесть площадок для барбекю?». А трампоненавистница из Нью-Йорка увидит окошко с вопросом «Когда в последний раз вы задумывались об опиоидном кризисе в Огайо?». Это не такая уж безумная идея. Раз уж алгоритмы способны понять, чт? человек хочет, они могут так же просто вычислить и противоположное желаемому. Цель не в том, чтобы обмануть систему, а в том, чтобы дополнить ее возможностью выглянуть за пределы привычного мира, даже если это покажется некомфортным.

Создать новые этические стандарты

Следующая огромная опасность – создание технологий, которые невозможно будет контролировать. Чтобы этого не произошло, нужно, как мне кажется, начинать с развития значительно более глубокого понимания этики у разработчиков и инженеров. Необходимо осознать, что эти люди обладают властью в вопросах жизни и смерти и должны приносить не менее важную и твердую клятву, чем у врачей и адвокатов. Некоторое время назад кодекс профессиональной этики предложил Институт инженеров по электротехнике и радиоэлектронике, но он ограничивается банальностями в том, что касается интересов общественности.

Сегодня необходимо значительно четче обозначить основные положения такого кодекса.

? Эксперименты с программным обеспечением, основанным на алгоритмах поведения потребителей, должны быть в максимальной степени прозрачными, их цели и методы во всех случаях должны разъясняться.

? Программное обеспечение, предлагающее человеку сделать выбор или осуществляющее выбор вместо него, должно во всех случаях раскрывать основания, по которым предлагается тот или иной набор решений. Кроме того, оно должно раскрывать, предлагаются эти решения исходя из интересов или выгоды третьих лиц, например рекламных агентств или бизнесов, или же исходя из интересов пользователя. В некоторых случаях в этой области может потребоваться законодательное регулирование.

? Все сообщения роботов и ботов должны иметь четкую маркировку и сопровождаться постоянными предупреждениями о том, что они генерируются программным обеспечением, а не людьми. Например, во всех случаях, когда служба поддержки клиентов использует бота, а не живого человека, она должна обязательно уведомить об этом потребителя.

? Сибуя Мираи – первый персонаж ИИ, получивший официальный статус жителя Токио. Необходимо отменить его прописку. Его нет в природе. Это всего лишь бот с искусственным интеллектом. Его задача – беззаботно болтать с жителями Токио, чтобы парировать их вопросы. Это было сделано с благими намерениями, но стало первым шагом по пути, конец которого не предвещает ничего хорошего: боты не люди, они не обладают правами человека, а неопределенность в этом вопросе постепенно приведет к преждевременному выводу об их безобидности. Но вспомните «Колосс: Проект Форбина», «Грань», «В поле зрения», «Звездный крейсер "Галактика"», «Терминатор» – все эти фильмы заканчиваются одинаково: полной или почти полной гибелью человечества от рук ботов, ставших слишком многочисленными и всемогущими. При всей фантастичности подобных сценариев не стоит игнорировать такие риски в реальной действительности.

? Когда затрагиваются вопросы жизни и смерти, программное обеспечение (за исключением используемого полицией и армией) должно всегда отдавать приоритет безопасности человека, а полная иерархия приоритетов должна быть открытой. Запрещается разрабатывать программное обеспечение, использование которого создает риск для жизни, без четкого предупреждения о наличии такого риска.

В ближайшие годы это станет еще более важным, особенно в части, касающейся беспилотных автомобилей. Вы движетесь со скоростью 65 км/ч, и вдруг на дорогу перед вами падает башенный кран. Ваш «шофер» начинает считать варианты: въехать в кран – значит убить вас и разбить машину; резко уйти вправо – значит спасти вас и машину, но убить пешехода; резко повернуть влево и врезаться в дорожное ограждение – остается риск для вашей жизни, машина не погибнет, но дорожному ограждению будет нанесен ущерб на $200 000. Ответственных лиц нет, есть только просчитывающий варианты компьютер, которому предстоит сделать выбор – и чем он будет обоснован? Что важнее сохранить – вашу жизнь, машину или общественное имущество? А что бы вы сделали, будь сейчас за рулем? Имеет ли право машина сохранить вам жизнь ценой жизни пешехода? А если вы запрограммировали ее именно так, то какую ответственность несете?

Все это намного сложнее, чем может показаться, и вопрос о том, как принимать решения, когда речь идет о жизни и смерти, очень скоро остро встанет перед нами.

Сегодня наше законодательство намного более детально регулирует появление актера в рекламе, чем создание и продвижение на рынке бота, который изображает психолога. В подобных вопросах у нас нет ни достаточного практического опыта, ни распорядительных полномочий для введения ограничений в масштабе страны. Тем не менее технический прогресс диктует необходимость быстро вводить, изменять и даже отменять нормативные акты по мере необходимости. Из этого следует, что в вопросах прозрачности и этичности компьютерных программ нам нужен аналог Федеральной торговой комиссии, который будет проводить в жизнь соответствующее законодательство. Когда на кону миллиарды долларов, нельзя надеяться на добровольное соблюдение этических норм.

Нам придется разобраться в вопросе дронов и более общей проблеме роботов-солдат. Нужно отменить законы, предписывающие использовать дронов только в поле зрения оператора, но для начала нужно обеспечить безопасность и ввести разумные меры регулирования их движения в небе. С учетом повышенного риска, который несут эти новые изобретения, могут понадобиться лазеры для уничтожения дронов. Что касается роботов-солдат, следует подумать об их запрете международными конвенциями – так же, как были запрещены противопехотные мины. Если убрать с поля боя людей, появится опасный соблазн использовать роботов против соседних стран или собственного народа. При отсутствии запрета на них роботы-солдаты и роботы-полицейские могут представлять собой исключительную опасность для общества, намного большую, чем химическое оружие. Они – оружие массового уничтожения, и относиться к ним следует именно так.

Конечно, технологические компании предпочитают окутывать свои алгоритмы, процессы и операции завесой тайны. Но если мы и впредь хотим полагаться на такие системы и позволять горстке компаний плотно контролировать огромную часть интернета, нам следует добиться компромисса по этим вопросам.

Реформировать распространение новостей

Интернет внес огромную сумятицу в работу средств массовой информации. Местные газеты обанкротились. Общенациональные издания сперва испытывали серьезные проблемы, но постепенно вновь обретают почву под ногами. Появились новые информационные агентства. Интернет-платформы осознали, что людям интересны новости и информация, а не только спорт и развлечения. Они начали распространять их на разных платформах, дополняя контент пользователей, которые делятся новостями в социальных сетях. Однако все это происходило настолько стремительно, что мы полностью забыли о том, насколько тщательно рассматривались вопросы владения теле- и радиовещанием, когда эти технологии были новыми. Когда Facebook занялась новостями и в мгновение ока стала их крупнейшим распространителем в свободном мире, никто не проанализировал политические последствия этого шага.

Затем Facebook применила алгоритмы, призванные доносить до человека те новости, которые его интересуют в первую очередь. Так что, если вам не нравится Трамп, алгоритм будет радовать вас все новыми и новыми материалами антитрамповской направленности. Человек сам навешивает на себя ярлык и замыкается в тесном информационном мирке – об этом писалось выше.

Это сильно отличается от того, как были устроены газеты прошлого: группа талантливых редакторов размещала заметки в верхней или нижней части страницы, руководствуясь собственным мнением. Читатели видели не то, что им нравилось, а то, что редакторы считали важным им сообщить. Люди проводят в Facebook 42 % времени, посвященного интернету, он заменяет собой сотни газет и телеканалов и является беспрецедентным по масштабу распространителем новостей. Сначала компанию обвиняли в левом уклоне ее новостной ленты, потом – в правом, и она старалась применять различные алгоритмы. Кажется, ничего из этого не получилось. Получиться и не может, поскольку сегодня Facebook – главное средство массовой информации в стране, которая больше не желает видеть однотипные новости или те, что отобраны элитами на совещаниях в Сан-Франциско или Нью-Йорке.

Я предлагаю поправить это исходя из того, что нам следует воспринимать огромные технологические платформы с миллиардами пользователей так же, как телевидение и радиовещание: это части общественного пространства, которые должны распределяться так, чтобы обеспечить свободную рыночную конкуренцию без доминирования. Facebook (равно как и Google) может самостоятельно создать десяток официальных новостных каналов, а затем продать права контроля над каждым из них с аукциона. Это могут быть пятилетние франшизы, и таким образом различные группы будут управлять ими в своих целях и исходя из своих позиций. Тогда пользователи Facebook смогут выбирать, какой канал им смотреть. Это позволит сохранить Facebook в качестве сервисной платформы и вывести компанию из издательского бизнеса. Каждый новостной канал получит равные возможности для рекламы и продвижения, а средства, полученные от рекламодателей, будут делиться между Facebook и ее франчайзи.

Такое решение защитит наши основные свободы, не жертвуя правом потребителя на выбор. Кроме того, это убавит возможностей всем, кто принимает решения относительно новостей, что очень важно в эпоху, когда переход на другую платформу нельзя назвать разумной или равноценной альтернативой, поскольку некоторые из них обрели огромную власть над людьми. В обмен на то, что мы пользуемся платформой Facebook, мы можем избавить компанию от ответственности за контент, возложив ее на редакции новостных каналов.

Такой же подход может быть использован и в отношении некоторых других типов информационных сервисов. Конфликт между Google и Yelp длится уже не первый год. Его причина в том, что Google может использовать свой поисковик для продвижения собственных объявлений и рекомендаций. В числе некоторых других эта ситуация обратила на себя внимание регулирующих органов в Европе, но не в США. Тем не менее сочетание непрозрачности процессов и огромной экономической силы диктует необходимость переосмыслить суть антимонопольного законодательства: оно должно пресекать потенциальные нарушения прав потребителей, часто остающиеся незаметными или непонятными для них.

Еще больше ограничить сбор данных

В прошлом вы забрасывали свое грязное белье в химчистку по дороге на работу, и только ее хозяин знал, что оно собой представляет. Отвозивший вас таксист узнавал, где вы работаете, но оставлял это знание при себе. Вы заглядывали в магазин, чтобы прихватить пончик и кофе, и только продавец знал ваши предпочтения в еде. Сегодня вся личная информация может быть собрана в одном месте, и одна-единственная компания может знать все о вашем белье, месте жительства и вкусах. Именно концентрация всей этой информации в каких-то одних руках делает ее в высшей степени полезной для бизнеса, а человека – в высшей степени уязвимым.

Сегодня все это делается тайно. Обрывочные сведения у нас есть, но всей картиной мы не владеем. До тех пор пока я, работая в Microsoft, не указал на это в рамках кампании Scroogled, никто не отдавал себе отчета в том, что Google на протяжении шести лет сканировал электронную почту людей и анализировал ее содержание, чтобы определять, какую рекламу им показывать. Переписка с врачом превращалась в рекламу медикаментов. Вы полагали, что вскрыть вашу почту можно только при наличии судебного приказа, а в это время ее вовсю читали, копировали и анализировали – поэтому-то вы и получили бесплатный электронный ящик.

Нельзя продолжать мириться с наличием тайной системы сбора данных, которая постепенно сводит на нет понятие неприкосновенности личной жизни. Необходимо вернуть контроль над информацией о человеке ему самому. В этом отношении европейское законодательство значительно строже нашего, но даже оно не достигает степени строгости, необходимой в свете того, что ждет нас в грядущем десятилетии.

Некоторые просто говорят: «Ну и ладно, все равно с былой приватностью покончено». Однако информация – ракетное топливо всей отрасли высоких технологий и искусственного интеллекта, и лучший способ притормозить ее и предотвратить возможную катастрофу – обеспечить контроль над сбором данных и прозрачность их использования. Вас должны подробно информировать каждый раз, когда ваша информация передается третьим лицам; скрытый централизованный сбор всех личных данных необходимо свернуть, а для начала – предать гласности. Люди должны иметь возможность самостоятельно собирать и продавать информацию о себе. Концепция «информационной банки», в которой накапливается вся пользовательская информация, уже тестируется в Гарвардском университете. Она позволяет переосмыслить экономическую сторону отношений потребителя с интернет-гигантами.

Совершенно очевидно, что стандарты безопасности нужно повысить, а бизнесу, возможно, придется предложить платные варианты обслуживания потребителям, желающим получать тот же сервис на непубличных условиях. Я полагаю, что большинство потребителей все равно предпочтет бесплатный вариант, хотя многое может измениться, когда люди узнают всю правду и осознают масштабы происходящего. В 1970-х гг. 60 % потребителей соглашались на публикацию своих номеров в телефонной книге, а 40 % ежемесячно платили за то, чтобы не фигурировать в ней.

Кроме того, нам необходимо избавиться от фейкстеров. Сейчас на борьбу с ними направляются значительные ресурсы, усиливаются корпоративные системы безопасности. Чтобы обезвредить фейкстеров, нам потребуется куда более активное участие всего бизнеса и государственных органов разных стран, а возможно, и создание новых международных сил по борьбе с киберпреступностью. Следует задуматься над тем, какого рода жесткие меры принуждения могли бы положить конец этому явлению на всех уровнях – от фальшивых аккаунтов до фальшивых просьб нигерийских принцев.

Добавить демократии в нашу демократию

Очень просто возлагать вину за состояние политики на деньги – но не деньги заставляют кандидатов без конца наскакивать на оппонентов вместо того, чтобы сосредоточиться на своей программе. Такие решения люди принимают сами. Вообще говоря, я согласен с Верховным судом в том, что деньги и политика – не главная проблема наших дней. Несмотря на все недостатки подхода, основанного на первой поправке, только система, в которой можно за деньги опубликовать важную речь, позволяет сместить прочно засевших во власти людей, укрепивших свои политические позиции возможностью раздавать государственные контракты.

В то же время меня больше беспокоит, что негативная реклама, которая поначалу использовалась довольно редко, превратилась в основу массовых политических коммуникаций. 90 % рекламы в президентских кампаниях носит негативный характер, и политики больше говорят о том, против чего, а не за что выступают. Социальные сети эту ситуацию только усугубляют. И хотя я не думаю, что российская реклама в Facebook хоть как-то повлияла на исход президентских выборов, история с ней наглядно демонстрирует, как работают противоречивые послания в интернете и насколько просто использовать их, чтобы сеять распри. Хотите кликов, хотите денег – ступайте травить кого-нибудь.

Как показывает рост числа избирателей от диванной партии, слишком многие люди оставались за бортом политической системы и слишком много усилий тратилось на привлечение радикально настроенных избирателей вместо того, чтобы объединять народ под общими лозунгами. Из-за роста могущества политических партий и лиц, контролирующих эти структуры, многие элементы нашей электоральной инфраструктуры развивались бессистемно.

Вот что нам нужно сделать.

? Организовать всеобщую регистрацию избирателей, начав с выдачи регистрационной карточки избирателя всем гражданам при рождении или в день натурализации. Существующая система представляет собой полный бардак. Чтобы избежать фальсификаций и учитывать возможные переезды избирателей, нужна централизованная идентификационная система и база данных об избирателях, позволяющая людям направлять документы о штате, в котором они проживают, примерно так же, как они делают это, чтобы получить паспорт. Нам нужна общенациональная система удостоверений личности: их наличие может оказаться крайне важным на выборах, в путешествии и даже при входе в офисное здание. Это самое лучшее и простое решение.

? Очное голосование надо оставить тайным, при этом дав людям возможность голосовать другими удобными способами в удобное им время. Голосование в интернете грозит катастрофой, поскольку его безопасность сомнительна, а за голосующим могут подсматривать. Но я думаю, что банкоматы можно превратить в безопасные терминалы для голосования с использованием персонифицированной карточки избирателя. Голосование должно начинаться со вторника и продолжаться вплоть до окончания выходных. Я не стал бы рекомендовать досрочное голосование, которое стало модным, поскольку в таком случае люди не успевают услышать все предвыборные доводы и руководствуются собственным мнением, тогда как последние недели предвыборной борьбы бывают наиболее информативными.

? Покончить с кокусами и заменить систему номинаций единой системой праймериз, проводящихся по всей стране, причем первый штат, в котором они проходят, определяется лотереей, чтобы не допускать системного преимущества. Кокусы – исключительно низкопосещаемый, недемократический институт, которому не место в современной демократии. Свистопляска по поводу контроля команды Клинтон над съездом Демократической партии в 2015 г. может подстегнуть требования необходимых реформ в этой части, которые позволят избавиться от суперделегатов в обмен на избавление от кокусов. Это принесет по очку левым и центристам и два – всей стране.

? Предвыборная агитация в интернете или на телевидении должна проходить предварительное согласование, как это всегда делается в отношении телевизионной рекламы.

? Возможно, Доктрина справедливости[15] отжила свое, но полный отказ от нее в отсутствие чего-либо подобного в публичном пространстве (в эфире или интернете) показал себя отнюдь не с лучшей стороны. На самом деле существуют веские доводы в пользу того, что отказ от этой меры действительно сопровождался разделением новостей на кластеры и появлением возможности воздействовать на узкие группы зрителей на основе их политических воззрений. Нельзя повернуть время вспять, но эта проблема нуждается в решении, и возврат к ограниченным мерам контроля над соблюдением общественных интересов может стать хорошим первым ходом.

Делать больше для поощрения брака и деторождения

Иммиграция должна дополнять, а не подменять собой рождение и воспитание детей в одной из лучше всего приспособленных для этого стран мира.

Чем успешнее и образованнее становятся люди, тем чаще они либо вообще избегают брака (см. «Холост / не замужем»), либо начинают жить в открытом браке. Это прекрасный выбор для тех, кто делает его осознанно и целенаправленно. Но будущее любой достойной страны и культуры зависит от поддержки семьи и возможности пустить корни.

Мои родители – выходцы из семей иммигрантов, и из небольшой группки мы выросли в Америке в умеренных размеров клан. По-моему, лет 50 назад считалось, что к сегодняшнему дню Америка будет перенаселена настолько, что ей следует перенять у Китая политику «одна семья – один ребенок». Все вышло наоборот: Китай отменил эту меру, а нам надо делать больше, чтобы поощрять всех обзаводиться детьми. Сделанного до сих пор оказывается недостаточно на фоне необходимости работать, стремления к успеху и комфорту. Потребуется не только расширить налоговые льготы, но и стимулировать рождение детей культурными мерами. Необходимо привести законодательство в области отпусков по уходу за детьми и семейным обстоятельствам в соответствие с европейскими стандартами. Во сколько бы нам ни обошлись подобные меры, для неуклонно стареющей нации они окажутся бесценными.

Привести новую экономику в каждый регион

Хотя мы начали заниматься этим в 1990-х, задача распространения новой экономики на все регионы страны, в первую очередь на Средний Запад, осталась невыполненной. Неудачные попытки стимулировать создание новых рабочих мест и источников заработка в значительной степени усилили разногласия между избирателями от старой экономики и технологической и финансовой элитой.

Чтобы стимулировать развитие занятости в новой экономике, нам необходимы общенациональные преференции, например льготы по корпоративным налогам. Нужно оценить каждый штат по доле рабочих мест, относящихся к новой или цифровой экономике, и создать систему налоговых льгот для компаний, перемещающих туда свои операции.

Примерно то же делается в Нью-Йорке для районов города: значительные налоговые преференции предоставляются компаниям, обеспечивающим занятость в пострадавшем от терактов 11 сентября Нижнем Манхэттене, а создание рабочих мест в Среднем Манхэттене не стимулируется вообще. Аналогичный подход можно применить в национальном масштабе к компаниям цифровой экономики, создающим новые рабочие места. Возможно, это будет не очень оправданно экономически, но нам необходимо объединить нацию, а эта проблема остается, может быть, самым серьезным барьером, разделяющим людей, их жизненные ценности и политические взгляды. Высокотехнологичные отрасли будут определять экономический рост и в следующем десятилетии, и, если мы собираемся и впредь оставаться Соединенными Штатами Америки, нам нужно сделать технологически ориентированным каждый из штатов. Аналогичным курсом должны пойти и другие страны, сталкивающиеся с подобными проблемами, в первую очередь Великобритания.

Сделать все это еще далеко не поздно.

Технологии определяют рост нашего благосостояния и наше будущее. Многое в них развивается в невероятно позитивном ключе. Но именно это сочетание технологического прогресса, глобализации, демографии и личных ощущений людей от их жизни за минувшие десять лет во многом нарушило привычный порядок вещей. С одной стороны, это привело к появлению новых Хэзел, и люди теперь могут удовлетворять свои потребности полнее, чем когда-либо прежде. Это же стало причиной появления очагов ожесточенности среди людей, ощущающих себя выброшенными за борт или ущемленными в правах, будь то избиратели от старой экономики или вновь активизировавшиеся представители иммигрантских кругов.

Взаимодействие этих примерно равных сил противоположной направленности, поддержкой которых на протяжении многих лет пользовались правящие элиты, привело к политическому катаклизму. И в то же время рождается новый образ жизни. И молодость, и старость длятся дольше: и относительно беззаботная молодость, и жизнь после ухода на покой. Эти сдвиги стали причиной значительных культурных изменений, которые в сочетании со стремительным технологическим прогрессом порождают огромный потенциал нестабильности.

Из всего вышесказанного следует, что нам нужно серьезно задуматься об изменениях в сфере технологий, о регулировании бизнеса и маркетинга, реформах в политической системе и направлении ресурсов и власти государства в область, которая не сводится к привычным нам налогам, бюджетным дефицитам и субсидиям.

До сих пор мы выживали, несмотря на существование ядерного оружия, способного уничтожить мир. Ответ на вопрос, хватит ли нам дальновидности и решимости выжить, несмотря на способность интернет-эпохи уничтожить каждого из нас, остается несколько туманным. Когда я сидел рядом с президентом Клинтоном на празднествах в честь начала нового тысячелетия, подобный вопрос вызвал бы у меня смех. Сегодня, почти два десятилетия спустя, я скорее склонен бить тревогу по поводу того, не станет ли следующая серия микротрендов последней в истории человечества. И тем не менее я считаю, что еще не поздно очнуться и вновь попытаться приручить силы, порожденные микротрендами, меняющими мир прямо сейчас.