Глава 6 Как нам работать с японцами?
Глава 6
Как нам работать с японцами?
В главе, посвященной англосаксам, мы написали красивые слова про демократию. И теперь, конечно же, мы этот «фокус» разоблачим.
А как же!
Еще Булгаков в «Мастере» устами Воланда сказал о разоблачении фокусов. Тогда деньги оказались фальшивые. Еще бы! На то и «отец лжи», чтобы обманывать.
А что разоблачать нам?
Может, ничего?
Может, все правда?
Да, правда!
Но не вся.
Но то, что правда о демократии — неполна, можно увидеть только из такого мира, который живет по законам высшим, чем законы деморатии.
А что, есть такой мир?
К сожалению, нет.
Но мир, в котором живет Самураич, отдельными своими частями позволяет понять несовершенство демократии.
Зачем?
Чтобы ее превзойти.
Но сначала нужно ее достигнуть.
А потом понять одну важную вещь про нее.
Какую?
В чем может заключаться несовершенство системы, в которой каждый человек проявляется на все 100 %?
Вроде бы, нет несовершенств.
Но Самураич — нашел.
И пошел дальше.
Куда?
Предоставим ему слово:
— Понимаешь, Русский. Когда ты реализуешься на 100 % — это, конечно, хорошо! Это просто замечательно, особенно по сравнению с системами, где ты реализуешься на 10, на 20 %, или с теми, где ты не реализуешься вообще, потому что умираешь в них. Есть системы, которым нужна только твоя смерть.
Так вот, когда ты реализуешься на все 100 % — это здорово! Но это — и ловушка для тебя. В чем она?
Она — в том, что ты к этому привыкаешь. Ты реализуешься на 100 % и хочешь реализоваться на 100 % и завтра, и послезавтра. Ты испытываешь огромное удовольствие от реализации, недаром Маслоу назвал самореализацию вершиной удовлетворения потребностей человека. Но ловушка заключается в том, что для того, чтобы все время реализоваться на 100 %, ты должен все время оставаться прежним, не меняться.
Ты не должен превосходить себя, учиться. Ты не должен строить «выше себя», вытаскивать себя за волосы, как Мюнхаузен. Иначе тебе придется учиться и вновь сомневаться, и вновь постигать, и делать много вещей — но не реализовываться!
Нечего пока реализовывать! Идет накопление.
Но это — мучительный процесс. И поэтому демократии он не нужен. Ей очень нужен ты — сегодняшний. Но если ты изменишься, ей не найти тебе место. Место «более крутого ты» уже занято другим. Не тобой.
Поэтому ты должен оставаться прежним.
Всегда.
Вот этого я и не хочу.
О японцах написано много книг, но все равно все, кто сталкивается с работающими японцами, бывают поражены и удивлены: ничто в тех книгах о японцах, которые они прочли, не подготовило их к тому, что они увидят. Предлагаем ряд фраз, которые взяты нами от русских людей после их совместной работы с японцами:
• это просто машины;
• они все работают без перерыва, как заведенные;
• слаженность и четкость, расстановка на местах, координация — все это просто поражает!
• они очень чувствительны к обидам. Им нельзя просто сказать: ты делаешь не так! Это для них — потеря лица, особенно если рядом — их соотечественники. Всегда учитывайте это обстоятельство;
• уважение к старшим, даже к чужакам — это основа японского миропорядка. Вам сделают все, что вы попросите.
По этому поводу хочется привести рассказ Русского, из его геологического прошлого.
Русский:
— Друзья, Вы вот все немного побаиваетесь Самураича, его грозного вида. Но я могу сказать, отчего все это и отчего его не боится Йохо.
Все (Самураича нет):
— Отчего?
Русский:
— Оттого, что Йохо — старше Самураича, а Вы все и я в том числе — младше.
Все:
— И что?
Русский:
— У японцев — уважительное отношение к старшим — в крови.
Му:
— У китайцев — так же.
Русский:
— Му, ты прав, но вы относитесь с уважением только к СВОИМ СТАРШИМ. Японцы же — ко всем старшим. Ты не был в шкуре пожилого европейца, приехавшего в Пекин? Ну, то-то! Не советую.
Чак:
— Ну, допустим, у нас в племени и в банде (да, забыли сказать: Чак — член чикагской уличной банды) — тоже уважают старших.
Русский:
— Но не белых, правда? И ваше уважение — это просто уважение, а не готовность все сделать для старшего. Расскажу такой случай.
Все усаживаются поудобнее и отставляют орудия труда в сторону.
Русский:
— Так вот: дело было на Шпицбергене, где мы работали с японцами. Мы и они — геологи, стояли лагерем на леднике. Это значит — кругом лед: под тобой лед, слева и справа от тебя лед, и, когда ты спишь — ты на самом деле движешься с черепашьей скоростью к океану и вниз — так, как движется ледник. Страшно? Так вот, работы закончились, кончилось и топливо. У нас специальные высокоширотные палатки, КАПШ называются, так и в них — холодно, потому что нечем обогреваться. Спирт мы весь выпили, сидим, мерзнем. Японцы в своих тоненьких палатках еле сами помещаются — но и у них тоже холодно.
Когда стали замерзать — пошел я в палатку (Чак, не надо строить глазки — я пошел в палатку не к японке!) к одному студенту-японцу. Говорю: «Нет ли у тебя спирта?»
Он молча расстегивает свой рюкзак, роется в нем, находит маленькую фляжку и молча отдает мне, с поклоном. Во фляжке — спирт, граммов 300. Я благодарю и ухожу.
Так вот, назавтра оказалось, что у этого студента — день рождения. А выпить — нечего. Он берег эту фляжку, специально для этого дня. Но не мог отказать старшему в его просьбе.
Еще заметки:
• уважение к старшим, до неприличия;
• работают, как заведенные, но без фантазий. При непредвиденных трудностях пасуют. И вот в последней фразе и заключается наш, русский шанс произвести впечатление на японцев. Мы, русские, любим придумывать. Японцы — делают это по необходимости. Если японец увидит, что наша креативность — выше, а так оно и есть, он сможет уважать нас. Есть за что. На фундаменте взаимного уважения можно строить здание совместного процесса;
• в повседневной жизни — просты и наивны, как дети. Например, могут уснуть прямо при вас, если устали и хотят спать. Это их свойство тоже надо адекватно воспринимать. Не надо только считать себя самыми умными.
Японцы — еще более высококонтекстны, чем мы.
У них не менее уникальная история.
— Самураич!
— Я за него! (Высокий контекст: попытка узнать, что спрашивают и одновременно не нести ответственность за эту информацию.)
— Чем занимаешься?
— Шашку точу! (Высокий контекст: выражение «затачиваю пилу» — готовлюсь к действиям, «шашку точу» — «жду приказа».)
— Что такое «высокий контекст»?
— Без понятия! (Я не понимаю.)
— А в лоб? (Ты что «дуркуешь»?)
— А слабо! (Не получится.)
— А если без дураков? (А если серьезно?)
— А без дураков не получится! (А серьезно не получится!)
— Почему?
— Потому что дурак — всему основа. (Дурак — дважды просветленный (по-индийски). Это индийский юмор нашего русского друга.)
— Самураич, научи меч делать!
— Сначала дзен-буддистом стань!
— Зачем?
— Затем, чтобы уметь землю слушать; воду заговаривать; железо мять; дух огня просить. Понял, однако? (Непероводимо — не хватит объема книги.)
— Понял, не дурак! (Ничего не понял.)
— Вот и отлично! Иди, сбривай свою голову…
Мы рассмотрели, исходя их наших архетипов, основные проблемы, с которыми мы сталкиваемся при общении с европейцами — немцами, англичанами, французами. Контактируя с народами на Западе — нам необходимо УЧИТЬСЯ общаться и работать с европейцами, переделывать свои архетипы так, чтобы их можно было использовать на благо всех сторон. Других-то архетипов у нас нет и в одночасье новые не появятся!
Когда мы обращаемся к Востоку, ситуация в корне меняется. Нам не надо УЧИТЬСЯ, нам необходимо ВСПОМНИТЬ. Генетическая память в нас знает, как принято вести себя на Дальнем Востоке, необходимо только к ней обратиться.
Мы высококонтекстны — и восточные народы, в основном, тоже.
Мы дистантны от власти — и восточные народы тоже.
Мы монологичны — восточные народы частично тоже, но некоторые — нет. Монголы молчаливы, китайцы и индийцы — нет.
Мы — маскулинны — восточные народы — большой вопрос. Индийцы — точно нет!
Мы — амбивалентны — на Востоке — там, где люди тысячелетиями живут на одном месте — народы в основном «цельные».
Мы не любим себя — многим восточным народам это тоже свойственно.
Итак, у нас обнаруживается много точек соприкосновения.
— Самураич, расскажи, как работать с японцами?
— Хорошо, Русский. Только из уважения к тебе. Запоминай все, что я скажу — повторять не буду.
Первое. Вы все для японцев — чужие. Стать «своим» — очень сложно.
Поэтому Доверие заслуживается не выпивкой и не годами совместной работы. Никак не заслуживается. Сказать по-простому — мы не считаем вас равными себе. Почему это так? Не знаю, это — в генах.
Посему надо просто с этим смириться. Кстати, все народы Востока — каждый — считает себя богоизбранным. Но богами избраны только мы — японцы. Это совершенно ясно! Вот, сейчас нас наказали боги за гордыню. Ничего! Отстроимся! Других даже не наказывают, к ним равнодушны. А все потому что они — не избраны.
Для японца самое главное — это его «лицо». Сохранить лицо — это главное, все остальное — второстепенно. Поэтому если ты оскорбил японца — он должен что-то сделать, чтобы сохранить лицо. Бывало, самураи совершали ?? (харакири), чтобы сохранить лицо.
Вторая особенность японского характера — стремление к совершенству. Оно выразилось в чрезвычайно узкой специализации мастеров и рабочих еще в средневековой Японии. Специализация была порождена специфическим, основанным на действии, стремлением к совершенству и породила небывалое мастерство ремесел. Чего стоит хотя бы умение делать мечи!
Специализация позволила минимизировать издержки и достигнуть непревзойденного качества в современной Японии. Японцы учат весь остальной мир, как надо управлять. Наши концепции «бережливого производства», «системы непрерывного совершенствования бизнес-процессов» востребованы везде.
Более того, я рискну высказать крамольную мысль: столь высокая специализация характерна не для средневекового или первобытного общества — нет, как раз в нем «все умеют все». Это — феномен даже не индустриального (один умеет немного, но хорошо), а постиндустриального общества (один умеет что-то одно).
Но откуда японцы знали законы постиндустриального общества?
Третье. Высокий контекст, монологичность и маскулинность, а также дистанция власти делает вас и нас нациями «воинов». Просчитывая реакцию японца, все время имей это в виду — он все время в битве!
В книге «Эти странные японцы» автор пишет, что японский народ по своей сути коллективен. Однако автор — сам японец, и потому ему сложно понять истинное значение явления коллективизма. «Команды» — это еще не коллективизм! Японцы — индивидуалисты, каких мало! Только индивидуалист по натуре смог бы придумать изготовить чучело начальника, приложить к нему дубинку, чтобы бить его. Для колективиста — это ерунда: поругали — и ладно — сделай выводы!
Приведем пример японского индивидуализма.
«…фехтование приобрело выраженный индивидуальный характер. Хотя отличительной особенностью японского поведения в бою, отмеченной даже степняками Хубилая, всегда было стремление к поединкам, постоянное ощущение себя как частицы большого или малого отряда не могло не накладывать отпечаток на тактику. Игры с клинком в круговерти массовой сечи не оставляли места для тонких психологических дуновений — нужно было одновременно видеть на 360 градусов, идентифицировать своих и чужих, не прозевать сигналов командира, отбиваться от сыпавшихся с разных сторон ударов мечей и копий, стараться не задеть сослуживцев и так далее, и так далее. Куда как проще стало жить и умирать самураям при Токугава: противник либо один, либо их несколько, но все же конечное число, стрелы не летят, копья не тычут, нагинаты не рубят, и нет нужды бить изо всех сил — один легкий укол отправляет врага к его славным предкам. В таких тепличных условиях не оставалось иного, как направить силы на углубление духовных аспектов, что и было сделано»[20].
Рис. 15. Архетипы японского характера
Рис. 16. Скорректированная диаграмма архетипов японского характера
Нарисуем схему архетипов японского характера (рис. 15).
«Страх потери лица» (архетип «Лицо») помещен в поле «развития» как архетип, развивающий индивидуальные интересы личности.
Долгосрочность прогноза заменилась традиционностью. При этом есть креативность.
Для демонстрации высококонтекстности приведем отрывок из книги «Японский меч. 10 веков совершенства».
«Элементарный пример — как взять меч в руки? Но даже здесь нас подстерегают грубые нарушения. Так, правила запрещают класть меч слева не по странной прихоти японской души, а лишь как знак мирных намерений, потому что мечом, лежащим справа, непривычно и трудно воспользоваться внезапно для собеседника. Поворачивать клинок лезвием или острием к оппоненту столь же вульгарно, как сегодня подавать за столом нож иначе, нежели рукояткой вперед.
Разумеется, в наши либеральные времена скрупулезное исполнение всех тонкостей ритуала было бы обременительным и ничем не оправданным спектаклем, но каждый, кто имеет дома японский меч или время от времени соприкасается с подобными предметами, обязан знать базовые требования, хотя бы из соображений безопасности для себя и окружающих. Сокращенный перечень этих правил выглядит так:
1. Желая осмотреть меч, обратитесь за разрешением к владельцу.
2. Поскольку многие ножны лаковой работы являются драгоценностью, брать их следует только в перчатках либо через листок бумаги.
3. Прежде чем взять меч, следует выразить ему уважение поклоном. Помните, меч — больше, чем просто полоса металла. Разделяете вы благоговение хозяина или нет, все равно следует отдать долг труду мастера, изготовившего предмет. Получив же меч в свои руки, первым делом надлежит выразить восхищение монтировкой и ножнами.
4. Прежде чем извлечь клинок, следует снова спросить разрешения, после чего ножны берут левой рукой за середину, обратив меч режущей кромкой вверх. Затем медленно извлекают клинок, опирая его спинкой о ножны и не допуская соприкосновения полированной боковой поверхности с чем бы то ни было. После того как клинок вышел полностью, ножны опускают вниз, а меч держат в правой руке несколько выше.
5. Передавая меч кому-либо, всегда держите его лезвием к себе. В старые времена этим исключалась возможность предательского удара.
6. Если вы передаете меч третьему лицу, то держите его острием вверх, а лезвием по направлению к первому из просивших. При этом одна рука должна находиться под цубой, а вторая придерживать рукоять под касира. Такое расположение ладоней оставляет достаточно места на рукояти, чтобы собеседник мог за нее взяться. При этом вы должны легонько покачивать меч, как бы показывая, что готовы разжать свои руки. Приняв меч, ваш партнер обязан тотчас развернуть его лезвием к себе.
7. Необходимо соблюдать также определенную предусмотрительность для защиты поверхности металла от влажного дыхания. После того как ножны бережно отложены, клинок можно держать в любой руке. Если меч имеет чехол фудука (Fuduka), то ножны кладут в него обратно и верхушку чехла сгибают поверх. Это предохраняет лаковое покрытие сайя или незамысловатую красоту сира-сайя. Так как муфта хабаки весьма плотно подогнана к устью ножен, первоначальный сдвиг меча с мертвой точки должен быть очень осторожным, пока хабаки не покажется на всю длину. Мощный рывок может не только испортить коигуити (устье), но и привести к судорожному, неконтролируемому выносу клинка и ранению. Продолжая уверенно держать меч за рукоять, очень медленно и осторожно извлеките его из ножен полностью, следя за тем, чтобы лезвие ни в коем случае не было направлено вбок или вниз, но только вверх.
8. Осматривая клинок, вы можете поддерживать его куском ткани или бумаги. Ни при каких обстоятельствах нельзя прикасаться к металлу голыми руками и пальцами, так как натуральные жирные кислоты оставят на поверхности неудалимые пятна. Некоторые пользуются при общении с мечом белыми перчатками, и это кардинально решает проблему.
9. Правила хорошего тона не допускают каких-либо унизительных или пренебрежительных замечаний, также нельзя указывать на кизу (Kizu) — дефекты меча, если таковые имеются, кроме тех случаев, когда хозяин сам попросит отметить возможные недостатки. Возвращая меч в ножны, следует держать их в левой, а рукоять — в правой руке, как при извлечении клинка. Острие направляется вниз в устье ножен как можно более медленно и нежно, а затем требуется приложить известное усилие, чтобы полностью вдавить клинок на место. Как и прежде, лезвие не должно быть повернуто вниз или вбок, но только вверх.
10. Возвращая меч после осмотра, всегда держите его лезвием к себе и острием вверх. Рукоять подается так, чтобы хозяину было удобно за нее взяться».
Мы видим, что почти все архетипы смещены в область «развития» — личностного или коллективного. При этом между ними существует амбивалентная связь, то есть «война», что усиливает действие архетипов. В этом смысле можно рассматривать японцев как наших возможных учителей, а смысл, связность и силу японских архетипов — как желаемую ситуацию с архетипами русского характера! Для этого необходимо сравнить таблицы архетипов нашего и японского характеров, одну — из главы 1, вторую — из этой главы. Интересно, что традиционность, в английском контексте понимаемая как ограничение для развития группы, в японском характере она подкрепляется архетипом «безупречность», означающим стремление к идеалу (отсюда и японское качество).
Эти четыре архетипа (безупречность, традиционность, коллективизм и системный подход) являют собой некий «паровоз» для движения группы (и общества) вперед при любых обстоятельствах. Для группы это — идеальный вариант, потому у развития общества нет пределов в принципе (группа должна развиваться), есть только совершенное состояние — непрестанное движение вперед. Поэтому выделенную группу архетипов вполне можно заменить одним, который стоит назвать «совершенство» (рис. 16).
В то же время, как мы уже говорили, любой сильный архетип имеет обратную сторону, в случае с архетипом «совершенство» — это архетип «суеверие», который отвечает за склонность японцев к нумерологии, приметам и знакам (и который мешает групповому развитию).
Интересно сравнить рисунки 15 и 16 — схемы архетипов характеров англичан и японцев. У англичан можно заметить конфликты между «развитием и деградацией группы» и между «развитием и деградацией личности». Это говорит о том, что на уровне «группы» существует один конфликт, на уровне «личности» — другой. У японцев совсем не так. У них конфликт один и происходит между «личностью» и «группой» — как в области развития, так и в области деградации. Суеверность и монологичность составляют «тайный мир» японца, странный и непонятный для англичанина. Поэтому наш Японец, как и Русский, но по разным мотивам, часто просиживает на берегу, устремив взгляд вдаль.
Чем еще похожи русские и японцы?
Кроме пути «воина», русских и японцев роднит путь «мастера». Только русские — умельцы придумывать (за счет природного креатива), а японцы — умельцы воплощать идеи в жизнь. И в этом им поистине нет равных!
Приведем еще одну красноречивую выдержку о японском народе из книги «Эти удивительные японцы»: «Квинтэссенцией молчаливого взаимопонимания является слово „ёросику“. Оно означает примерно следующее: „Вы поняли, что я хочу сделать. Я понял, что вы поняли, что я хочу сделать. А потому я полностью полагаюсь на вас и рассчитываю, что вы сами доведете это дело до конца именно так, как я хотел бы это сделать. И я благодарю вас за то, что вы поняли меня и согласились взять на себя труд выполнить мое желание“. И все в четырех слогах!».
— Для нас это означает, что иностранцам очень трудно понять нас. И вам, русским — тоже. Это рождает неизбежные трудности в общей работе. Русский, пообщавшись с японцем, по привычке став высококонтекстным (японцы считаются самыми высококонтекстными из всех досягаемых для пристального изучения наций. Мы — высококонтекстны, но по сравнению с японцами мы — юноши, рассказывающие друг другу о своем первом сексуальном опыте — настолько мы низко-контекстнее их), перестанет понимать и быть понятным для своих западных партнеров.
— Будучи боссом, тщательно дозируй информацию! Возможно, она японцу не нужна или даже вредна. Знай, кому и что ты говоришь. Ваше русское «Бла-бла-бла!» здесь неуместно. Одновременно, не жди, что ты будешь посвящен во все тонкости дела. Тебе скажут лишь то, что сочтут необходимым.
Наш русский «проектный», свободный характер не может подчас выдержать строгой «процессности» японского бизнеса. Креатив — только для тех, кому он дозволен!
— Многие пишут про то, что мы, японцы — очень социальны, очень послушны, очень коллективны. Но когда самураям приходилось отражать наступление из Китая, самураев приходилось сковывать цепями, настолько они не умели сражаться в строю — только одиночные схватки, в которых можно показать себя! У самураев «работал» «низ качелей», у тех, кто работал на самураев — «верх». Теперь в нас все — «и верх и низ»!
(Поясним про амбивалентность. Создается впечатление, что амбивалентностью страдают все нации. Это так и не так одновременно. Национальный характер не может быть цельным, это не глыба из металла или камня. Он — живой, а значит — противоречивый. Но противоречие противоречию рознь. Иногда противоречия и непротиворечия складываются в гармонию. Пример — течение реки. Вот она течет. Все струи текут в одном направлении, но некоторые — закругляются, завихряются. Это — противоречие? Нет, это — многообразие, это — гармония. Если бы не было течений, завихрений в обратную сторону, водоворотов — река казалась бы мертвой. Это и есть гармония. Возьмем теперь бурление воды в котелке. Вода стремится выплеснуться, воспарить, но сила притяжения удерживает ее внизу. Нет гармонии. Точно так же есть народы, находящиеся в гармонии, нашедшие себя. Например: итальянцы, финны, французы. И есть народы, ищущие себя, отрицающие себя, разрушающие. Таковы поляки, русские, немцы. И конечно, японцы.)
— Самураич, а почему ты занимаешься в команде оружием, охраной? — Понимаешь, в нас, японцах очень сильно стремление о ком-то заботиться, оберегать его. Вот поэтому я этим и занимаюсь. Вы пашете — я охраняю вас. Мне приятно!
«Из-за усиленной опеки со стороны окружающих японцы утрачивают способность самим заботиться о себе, пока жизнь не вынудит их к этому. В заграничных ресторанах их неизменно ставит в тупик вопрос, какой аперитив они предпочитают. Откуда же им это знать, если им не предложили выбора? Каждая вещь, каждый товар, который вы приобретаете в Японии, включая туалетную бумагу, снабжен инструкцией, как открывать пакет и что делать после этого. Домашняя техника всегда продается в комплекте с толстенными пособиями-руководствами, в которых предусмотрена любая возможность человеческой ошибки: „Если лампочка не зажглась, проверьте, не забыли ли вы случайно воткнуть вилку в розетку“. Нарисованные человечки изображают каждый шаг, нажимая на кнопки, открывая крышки и с улыбкой поздравляя вас по случаю успешного завершения процесса. На приемах, еще до того как откупорят бутылки с шампанским, церемониймейстер непременно зачитает инструкцию, как надлежит развлекаться и как уйти с приема, не забыв свое пальто»[21].
— Самураич, а вы вообще шутите когда-нибудь?
Похоже, что с шутками у японцев плохо…
— А что делать, если ты ошибся? Кидаться на меч не хочется…
— Просто приди и попроси прощения у босса. Он обязательно простит — таково правило.
— А если прикажет сделать «…» (харакири, сепукку)?
— Тогда сделай «…»!
Отсутствие многих архетипов в левом верхнем поле говорит о том, что «личность» у японцев развивается слабо, медленно и только вместе с «группой». Так, в японском обществе до сих пор принято поддерживать отношения с помощью понятия «он» — благодарности и долга за сделанное благодеяние. То есть просто так не дружат — необходимо быть обязанным для того, чтобы дружить. Личность не развивается потому, что на нее оказывает сильное давление группа, в результате чего порождаются архетипы защиты — монологичность, «лицо», дистанция к власти, которая превращается в дистанцию ко всему, в созерцательность и погруженность в свой внутренний мир. Прекрасно понимая, что его мир противостоит группе, японец держит его при себе и не делится с ним ни с кем. В этом смысле японцы — это «антигреки»!
Не давая развиться миру своих грез, японец холодно относится и к чужим мирам, поэтому система общения держится на понятиях «долга» («он»), а не на «душевности», как у русских. По русским понятиям, у японцев вообще нет души!
Авторы, а вы не боитесь, что японцы пришлют вам меч — в знак того, что вы должны уйти из жизни как самураи, честно?
Резюме
С японцами можно успешно работать по схеме «разграничения сфер ответственности». Сотрудничество между нашими народами может иметь «усиливающий» характер, за счет высокого креатива обоих или быть «комплементарным», правда, непонятно, чем мы их можем дополнять? Возможно, поделиться своим умением работать в малых группах и с большой автономностью. Но к чему работать по схеме «дополнения», если возможно работать по схеме «усиления»?
Все эти типы работы с японцами, конечно, привлекательны, однако существует более важная возможность взаимодействия с ними, а именно: учиться у них. В этом смысле работа с ними для русского человека является деятельностью необычайной важности. Вопрос только в том, захотят ли японцы нас чему-то учить.
10 советов русским в работе с японцами
1. Сначала выучи «Джуан-Дцы».
2. Затем прочти комментарии к «И-Дзин» в «Книге перемен».
3. Затем, когда появится проблеск разума в твоих глазах, можешь работать с японцами.
4. Хвали японцев — пойми, что они себя никогда не хвалят. Ты — первый!
5. Японец никогда не предаст.
6. Японцы — лучшие учителя.
7. С японцем лучше не ссориться.
8. Чем скорее мы осознаем уроки Русско-японской войны 1905 года, тем лучше для России.
9. Предки японцев жили в космосе.
10. Лучше ничего не знать про гейш. Иначе ты просто не вернешься из Японии.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.