Глава 10 Бедность, изменение климата и т. д

Летом 2013 года президент Обама назвал изменение климата «глобальной угрозой нашего времени».[297] Он не одинок в этом мнении. Госсекретарь Джон Керри счел изменение климата «величайшим вызовом нашему поколению». По словам бывшего лидера сенатского большинства Гарри Рида, эта проблема – «труднейшая из стоящих перед миром». Сопредседатель Межправительственной группы экспертов по изменению климата Томас Штокер признал изменение климата «величайшим вызовом нашего времени».

Прав ли Обама и остальные политики? Является ли изменение климата наиболее актуальной проблемой – актуальнее, чем искоренение нищеты? Эти вопросы задают многие.

Фонды и социальные предприниматели, рассуждая о своих попытках максимизировать приносимую пользу, обычно имеют в виду максимизацию пользы в рамках проектов, важных именно для них (искоренение нищеты, распространение образования или борьба с изменением климата). Они не мыслят стратегически о том, на каких именно проблемах следовало бы сосредоточиться, чтобы помочь большему числу людей. А ведь для того, чтобы принести максимум пользы, надо тщательно обдумать, какие проблемы наиболее важны.

Все организации, рекомендованные мной как в высшей степени затратоэффективные, занимаются решением проблемы мировой бедности. Мы можем быть совершенно уверены в том, что эти организации приносят существенную пользу. Однако вы можете считать (и обоснованно), что наилучший способ помогать другим – не борьба с нищетой, или что наилучший путь к искоренению нищеты – это деятельность, пользу от которой оценить труднее, чем пользу от работы упомянутых мной организаций. Более того, вы, возможно, желаете приносить пользу не своими денежными пожертвованиями, а собственным временем (например занимаясь волонтерством). В этом случае куда важнее становятся ваши навыки, опыт и возможности, а они могут не подходить для борьбы с нищетой, зато могут пригодиться в других областях. Значит, надо подумать о выборе проблемы.

Я не буду пытаться однозначно ответить на вопрос, какое из дел самое важное: для этого не хватит и книги. Однако я укажу некоторые принципы и, исходя из них, предложу некоторые проблемы, заслуживающие (по мнению GiveWell и Центра эффективного альтруизма) высочайшего приоритета. Опять-таки я учитываю, что этот выбор предполагает вынесение ценностных суждений и потому ваши выводы могут в корне отличаться от моих. Хотя сторонники эффективного альтруизма отстаивают научный подход к принесению пользы, это все же не физика: здесь много места для дискуссии. Но это ничуть не умаляет важности научного подхода.

С помощью схемы можно оценить ряд проблем в трех отношениях[298]:

Масштаб. Каково значение данной проблемы? Сильно ли она влияет на жизнь людей в краткосрочной и долгосрочной перспективе?

Запущенность. Сколько ресурсов уже потрачено на решение проблемы? Разумно ли распределены ресурсы? Есть ли основания считать, что проблема не будет решена рынком или государством?

Разрешимость. Просто ли добиться прогресса в решении проблемы? Легко ли понять, что дело движется? Существуют ли решения проблемы? Насколько надежны доказательства действенности этих решений? Рассчитываете ли вы найти новые перспективные решения?

Если вы подумываете тратить на решение проблемы свое время, а не просто деньги, то есть и четвертый важный аспект:

Личная пригодность. Учитывая ваши навыки, ресурсы, знания, связи и пристрастия, насколько вероятно, что вы принесете пользу в данной области?

Мы обсуждали личную пригодность в предыдущей главе, и большая доля той дискуссии применима к выбору проблемы. Здесь я сосредоточусь на первых трех критериях, но следует держать в голове, что при обдумывании работы или волонтерства в некоей области стоит поразмыслить о личной пригодности к делу.

Масштаб проблемы обычно соизмеряют с реальным или потенциальным воздействием на чужое благополучие. Например, рак представляет собой проблему более серьезную, чем малярия, поскольку на рак в мире приходится 7,6 % нездоровья (в потерянных QALY), а на малярию – 3,3 %.

При прочих равных условиях, чем тяжелее проблема, тем выше должен быть ее приоритет. Этому есть несколько причин. Во-первых, многие действия оказывают пропорциональное воздействие на проблему. Если вы способны разработать дешевое лекарство либо от рака, либо от малярии, то вам, вероятно, следовало бы заняться раком. Он обусловливает больше нездоровья и вызывает больше смертей, чем малярия, поэтому, когда это лекарство распространится, польза окажется больше. Политические перемены – еще одна область, где можно оказать пропорциональное влияние на проблему: если в ваших силах улучшить состояние здравоохранения в штате Нью-Джерси или во всех Соединенных Штатах, явно важен тот факт, что общеамериканская политика повлияет на куда большее число людей.

Во-вторых, масштаб проблемы определяет, сколь долго она, по нашим прогнозам, сохранится. Бессмысленно тратить много времени и ресурсов на анализ проблемы, если через несколько лет она будет решена. Аналогичным образом, если проблема очень масштабна, то она потребует большого объема ресурсов, прежде чем будут исчерпаны наиболее перспективные возможности.

Второй аспект – разрешимость проблемы: длительно сохраняющееся среднее от человеческой способности превращать ресурсы в продвижение к решению проблемы. Даже если проблема имеет огромную важность и очень запущена, это не значит, что на ней стоит сосредоточиться. Бывает, в этом случае почти ничего нельзя сделать. Например, старение – огромная проблема: почти 2/3 нездоровья в мире обусловлено старением. Проблема эта очень запущена: чрезвычайно мало исследовательских организаций занимается предотвращением старения (а не устранением его симптомов – рака, инсультов, болезни Альцгеймера и т. д.). Однако причина непопулярности в том, что многие ученые считают проблему почти неразрешимой. А она просто очень трудна.[299]

Выше я говорил о формальных показателях затратоэффективности (например, 1 QALY = 100 долларов). Это полезно для оценки в краткосрочной перспективе. Если имеются надежные данные о конкретных мерах, можно сравнить их затратоэффективность. Но эти оценки применимы лишь к конкретным мерам, а предполагаемая затратоэффективность конкретных программ внутри проблемной области со временем изменится. Это означает, что при размышлении о вложении времени и сил важно учесть не только текущие оптимистические оценки, но и оценить долгосрочную разрешимость проблемы.

Третий аспект – запущенность проблемы: сколько ресурсов тратится на ее решение относительно масштаба. В силу убывания приростной отдачи, чем больше ресурсов при прочих равных условиях было вложено в конкретное дело, тем труднее добиться прогресса в этих рамках с данным объемом ресурсов, потому что, как правило, многие из самых затратоэффективных мер уже приняты.

Это обстоятельство легко упустить из виду. Если проблема кажется огромной – едва ли не главной в мире, – то естественно счесть, что на ее решении и следует сосредоточиться. Но если на решение этой проблемы уже выделено много ресурсов, то дополнительные стоит потратить на что-либо другое. СПИДу, туберкулезу и малярии традиционно уделяют куда больше внимания, чем заболеваниям вроде гельминтоза. Главная причина, на мой взгляд, в том, что эти недуги вызывают куда больше нездоровья (измеряемого в числе смертей или потерянных QALY), чем глисты, и поэтому привлекают непропорционально много внимания. Однако именно из-за того, что на кишечных паразитов обращают меньше внимания, доступны дешевые и эффективные способы избавления от них. На самом деле обсуждение этих болезней вышло на первый план, только когда исполнительный директор Schistosomiasis Control Initiative Алан Фенвик предложил термин «игнорируемые тропические болезни». Во-первых, он объединил широкий спектр состояний (например, уровень заболеваемости шистосомозом по сравнению с СПИДом невелик, а общий показатель заболеваемости игнорируемыми тропическими болезнями в мире сопоставим с заболеваемостью СПИДом), а во-вторых, подчеркнул, что этим заболеваниям уделяется мало внимания.

Прочитав эту главу, вы, возможно, удивитесь, что не слышали о высокой приоритетности многих упоминаемых мной проблем. Это лишь показывает необходимость учета запущенности. Чаще всего мы слышим о тех проблемах, где труднее добиться значительных перемен, и именно в тех делах, которые привлекают менее всего внимания, нам под силу принести громадную пользу.

Чтобы проиллюстрировать масштаб, разрешимость и запущенность проблемы, оценим доводы в пользу сосредоточения на мировой, а не на внутристрановой бедности. Масштаб мировой бедности гораздо больше (по числу и разбросу), чем у бедности в передовых странах. Около 46,5 млн американцев живет в относительной бедности (менее чем на 11 тыс. долларов в год[300]), но в мире имеется 1,22 млрд людей, живущих в нищете, то есть менее чем на 550 долларов в год. К тому же проблема мировой бедности куда запущенней. В 2014 году в США на социальное обеспечение потрачено 500 млрд долларов. При этом сумма переданной бедным странам помощи и пожертвований составила 250 млрд долларов. Важнее всего то, что проблема крайней бедности разрешима в гораздо большей степени, чем проблема внутренней бедности, учитывая, что, согласно текущим оценкам затратоэффективности, можно сделать стократ больше, чтобы принести такую же пользу живущему в нищете за границей, чем в США.

Сравнивать мировую и внутристрановую бедность относительно легко: первая кажется более многообещающей по всем трем параметрам. В других случаях это непросто: дело может быть лучше по одному параметру и хуже по другому. Далее я приведу несколько примеров, кажущихся очень перспективными. Как и в главе о благотворительных организациях, я буду оценивать проблемы по следующим параметрам: масштаб, разрешимость и запущенность. Мы увидим, как трудно найти дело с высокими баллами по всем параметрам. Реформа уголовного судопроизводства кажется задачей необычайно простой, но масштаб ее сравнительно невелик.[301] Проблема повышения международной трудовой миграции получает высокие баллы по масштабу, но с большим трудом поддается решению. Следовательно, выбор включает и трудное формирование мнения: неясно, как сопоставлять критерии. Люди могут не договориться между собой о том, как это делать.

Прежде чем начать, сделаю несколько оговорок. Во-первых, в каждом случае я сумею описать лишь саму проблему, а также, вкратце, почему я считаю ее значительной (интересующимся расскажу о том, что почитать, в примечаниях). Таким образом, эту главу следует воспринимать как приглашение к изучению проблем иных, кроме нищеты – то есть скорее как рекомендации, а не как аргументы за придание приоритета этим проблемам. Во-вторых, в некоторых из этих сфер трудно принести заметную пользу нерегулярными пожертвованиями, как это получается, если жертвовать в благотворительные организации, перечисленные в гл. 7. Некоторые из этих проектов больше нуждаются в хороших людях, чем в крупных суммах.

Теперь рассмотрим некоторые высокоприоритетные проблемы.

Реформа уголовного судопроизводства в США

В чем дело? В США в настоящий момент в тюремном заключении пребывает 2,2 млн человек, то есть 0,7 % населения страны. Это один из высочайших в мире показателей. (В Великобритании – 0,14 % населения, в Канаде – 0,1 %, в Японии – 0,05 %.) При этом в США умышленных убийств совершается больше, чем в других развитых странах (удобная отправная точка для оценки преступности в целом): 4,7 на 100 тыс. человек в год. (В Великобритании – 1 на 100 тыс. человек, в Канаде – 1,6, в Японии – 0,3.) Следовательно, тюрьма не останавливает преступность, а может, даже подстегивает ее. С 1990 года доля заключенных в США резко выросла, несмотря на уменьшение в этот период числа насильственных преступлений. По мнению криминологов, долю заключенных можно сократить (особенно за счет преступников с низким потенциалом рецидива) на 10 %, а то и больше, причем уровень преступности не вырастет или даже снизится.

Выше я утверждал, что самые эффективные способы приносить пользу обычно направлены не на жителей богатых стран, поэтому присутствие в списке реформы в Америке может удивить. Но хотя возможности принести действительно большую пользу внутри страны возникают реже, чем за рубежом, это не значит, что их не существует. Реформу уголовного судопроизводства выделяет из ряда внутренних проблем то, что, при всей ее масштабности, она на данный момент является одновременно и непопулярной, и необычайно разрешимой.

Масштаб. Довольно велик. Сокращение числа заключенных на 10 % принесет многообразную пользу. Разумеется, это станет благом для всех (более 200 тыс. ежегодно), кто не попадет за решетку (нередко, к примеру за владение наркотиками, что не представляет такой угрозы обществу, как насильственные преступления). Кроме того, издержки тюремного заключения включают: упущенный заработок, сокращение будущего дохода и убытки семьи от пребывания ее члена в тюрьме.

Тюремное заключение ежегодно обходится государству примерно в 25 тыс. долларов на человека,[302] надзор при условно-досрочном освобождении – всего в 2 тыс. долларов, а значит, государство смогло бы экономить миллиарды. Если можно было бы еще уменьшить число заключенных в США (памятуя, что сокращение показателей даже на 50 % по-прежнему означало бы превышение канадского показателя в 3,5 раза), экономия была бы еще большей.

Запущенность. Довольно велика. По оценкам экспертов GiveWell, неправительственные организации, выступающие за реформу пенитенциарной системы, на меры по снижению количества заключенных ежегодно расходуют лишь около 20 млн долларов. (И еще 40 млн долларов – на другие аспекты реформы, например, на кампанию за отмену смертной казни.[303])

Разрешимость. Проблема в высшей степени разрешима. Из-за снижения уровня преступности и последовавшего за рецессией экономического спада обе ведущие политические партии (и это необычно) поддерживают реформу пенитенциарной системы. Пример Pew Charitable Trusts показывает прогресс в этой области. С 2007 года до лета 2014 года эта организация помогла подготовить 29 пакетов реформ в 27 штатах, причем обошлось это всего в 25 млн долларов (прогнозируемое уменьшение количества заключенных в этих штатах – 11 %). Если допустить, что эти прогнозы верны и реформы без вмешательства Pew Charitable Trusts не осуществились бы, то цена предотвращенного года жизни в тюрьме составит всего 29 долларов.[304]

Какие перспективные организации работают над этим? Проект «Обеспечение общественной безопасности» организации Pew Charitable Trusts нацелен на то, чтобы сделать уголовно-процессуальную политику более эффективной и аргументированной за счет предоставления властям штатов технической помощи, анализа политических решений, консультирования и широкой политической поддержки конкретных решений.

Организация BetaGov (принимает пожертвования через GiveWell) во главе с профессором Пеппердайнского университета Энджелой Хокен предлагает помощь в экспертизе политических решений.

Криминологическая лаборатория при Чикагском университете (принимает пожертвования) проводит рандомизированные контролируемые испытания с целью предоставления государству консультаций в области эмпирически обоснованной уголовно-процессуальной политики.

Международная мобильность рабочей силы

В чем дело? Увеличение миграции из бедных стран в богатые обеспечит существенные выгоды беднейшим слоям населения планеты, а также увеличение производительности мировой экономики. Однако почти все развитые страны строго ограничивают рабочую иммиграцию.

Масштаб. Очень велик: до 85 % глобального неравенства[305] обусловлено скорее местонахождением, нежели иными факторами: чрезвычайно бедные люди бедны просто потому, что не живут в обществе, которое позволило бы им проявить себя. Экономисты Майкл Клеменс, Клаудио Монтенегро и Лант Притчетт проанализировали «местную премию» (place premium)[306]: выигрыш в зарплате иностранных работников, переезжающих в США. Доход гаитянина при переезде в США увеличивается в среднем на 680 %, для нигерийца – на 1000 %. В некоторых развивающихся странах «местная премия» ниже, но все равно довольно высока и дает огромную выгоду мигрантам. Большинство мигрантов также зарабатывает достаточно, чтобы посылать деньги домой. Около 600 млн человек в мире переехали бы, будь у них такая возможность.

Экономисты подсчитали, что свобода движения рабочей силы во всем мире увеличила бы валовой мировой продукт более чем наполовину.[307] Даже если эти оценки чрезвычайно оптимистичны, выгоды от роста иммиграции ежегодно измерялись бы триллионами долларов. (Некоторые возражения по этому поводу я рассмотрю в примечаниях.)

Запущенность. Очень велика. Хотя немало организаций в США занимается иммиграционными проблемами, большинство их уделяет основное внимание вопросам пребывания в стране уже приехавших, а не потенциальных иммигрантов.

Разрешимость. Население развитых стран чрезвычайно негативно относится к росту иммиграции. Большинство граждан Германии, Италии, Голландии, Норвегии, Швеции и Великобритании выступает за сокращение иммиграции. Наиболее сочувственно из развитых стран к повышенным уровням иммиграции относится Канада,[308] но и там рост иммиграции приветствует лишь 20 % населения, тогда как 42 % ратует за ее снижение. Это делает маловероятными политические перемены в ближайшем будущем.

Какие перспективные организации этим занимаются? Организация ImmigrationWorks (принимает пожертвования) представляет владельцев малого бизнеса, которые выиграли бы от упрощения процедуры найма неквалифицированных работников-мигрантов, чтобы «привести ежегодный легальный прием[309] иностранных работников в Америке в соответствие с действительными потребностями страны в рабочей силе».

Global Development Center (принимает пожертвования) проводит стратегические исследования и анализ государственной политики по вопросам, относящимся к проблеме искоренения нищеты в мире (в том числе о иммиграционной реформе), и выдает рекомендации правящим кругам.

Промышленное животноводство

В чем дело? Ежегодно люди выращивают на убой 50 млрд животных. Относительно малые перемены существенно повысили бы благополучие этих животных. Разведение животных в пищу также обусловливает существенную эмиссию парниковых газов.

Масштаб. Достигает очень большого (в зависимости от субъективных оценок). Масштаб проблемы зависит от того, какое значение вы придаете интересам нечеловекоподобных существ. Многие люди считают важным облегчение их страданий. Если так, то масштаб проблемы очень велик. Кроме того, мясо-молочная промышленность, на которую приходится до 14,5 % объема глобальной эмиссии парниковых газов,[310] – один из главных виновников изменения климата.

Запущенность. Чрезвычайно велика. Общие ежегодные расходы некоммерческих организаций в сфере промышленного животноводства составляют менее 20 млн долларов.[311]

Разрешимость. Вполне разрешима. Уровень потребления мяса падает, и появляются надежные способы убедить людей переходить на вегетарианскую диету. В Европе уже предпринимались шаги по улучшению условий на фермах, например запрет применения клеточных батарей для кур. Однако в США действует могущественное сельскохозяйственное лобби, противодействующее политическим переменам в данном вопросе.

Какие перспективные организации этим занимаются? Организация Mercy For Animals (принимает пожертвования) изучает и предает огласке случаи жестокого обращения с животными на сельскохозяйственных предприятиях и занимается просвещением, размещая в интернете видеоролики и рекламу соответствующей тематики.

Humane League (принимает пожертвования) занимается просвещением, размещая видеоролики и рекламу в Сети, а также распространяя листовки и проводя кампании «Понедельники без мяса».

Humane Society of the United States Farm Animal Protection Campaign (принимает пожертвования), работая с фермерами и призывая к совершенствованию законодательства, стремится покончить с наиболее экстремальными практиками содержания животных.

Независимый аналитический центр Animal Charity Evaluators рекомендует Mercy For Animals и Humane League, а Humane Society of the United States Farm Animal Protection Campaign считает выдающейся организацией.

Изменение климата на 2–4 °C

В чем дело? Эмиссия парниковых газов, вероятно, приведет к повышению температуры на планете в среднем на 2–4 °C. Это приведет к экономическому ущербу, исчисляющемуся триллионами долларов, а также к гибели миллионов человек и значительному уменьшению биоразнообразия.

Масштаб. Довольно велик. По оценкам экономистов, повышение температуры на 2–4 °C вызовет сокращение валового мирового продукта на 2 %.[312] Однако большая часть ущерба от изменения климата произойдет в будущем, когда население даже бедных стран будет значительно богаче. Так, согласно второй из самых пессимистичных моделей[313] в «Докладе Стерна» (особенно мрачной оценке изменений климата, опубликованной в 2006 году), к 2100 году экономический ущерб от изменения климата достигнет 400 долларов на человека, сократив ВВП на душу населения в развивающихся странах в среднем с 11 до 10,6 тыс. долларов.

Экономический анализ ущерба от изменения климата, как правило, учитывает лишь ущерб для человека. Но если принимать во внимание и сохранение природной среды, то проблема значительно серьезнее, чем предполагают экономические модели. Например, изменение климата потенциально способно привести к исчезновению 20–30 % видов.

Запущенность. Невелика. Изменение климата – хорошо известная проблема. Правительство США ежегодно тратит около 8 млрд долларов на предотвращение изменения климата, и несколько сотен миллионов ежегодно тратят неправительственные организации.

Разрешимость. Вполне разрешима. Найдены надежные способы, с помощью которых индивиды могут сократить объем эмиссии парниковых газов в мировом масштабе. Однако возможность политических перемен неясна, поскольку прогресс в этом отношении до сих пор был медленным. В 2009 году в Копенгагене прошла конференция ООН по изменению климата – крупнейшая в истории встреча глав государств, – но результатов она принесла очень мало.

Какие перспективные организации этим занимаются? Cool Earth (принимает пожертвования) помогает аборигенам Перу и Демократической Республики Конго защищать дождевые леса, в которых они живут, от незаконных вырубок.

ClimateWorks (принимает пожертвования) проводит кампании в поддержку политики, которая позволит снизить общий объем эмиссии парниковых газов.

Катастрофическое изменение климата

В чем дело? Исходя из имеющихся моделей, нельзя исключать, что из-за эмиссии парниковых газов температура на планете поднимется на 10 °C (или более). Хотя вероятность этого мала, исход может быть печальным, а значит, ожидаемая ценность предотвращения такой возможности очень высока.

Масштаб. От довольно большого до чрезвычайно большого (в зависимости от субъективных оценок). Оценка риска глобальной катастрофы принципиально зависит от того, какую важность человек придает сохранению цивилизации. Вероятность плохого исхода очень мала, но если крах цивилизации – это, по-вашему, очень плохо, то предотвращение наихудших сценариев представляется чрезвычайно важным.

Запущенность. Довольно велика. Мероприятия по борьбе с изменением климата нацелены главным образом на сокращение эмиссии парниковых газов. Это хорошо вне зависимости от того, насколько верны предсказания в данной области. Однако исследований по части вероятности катастрофического изменения климата, смягчения его последствий и адаптации сравнительно немного. На исследования в области геоинженерии (см. ниже) ежегодно расходуется около 11 млн долларов.

Разрешимость. Вполне разрешима. Наиважнейшее дело сейчас – это финансирование дальнейших исследований и в области оценки вероятности наихудших сценариев, и в области разработки мер по снижению такой вероятности. Важны исследования в сфере геоинженерии, к которой можно прибегнуть как к крайней мере. Геоинженерия – это меры по охлаждению планеты, например путем внесения в стратосферу сульфатных аэрозолей, отражающих солнечный свет. Геоинженерия сама по себе может нести значительный риск,[314] например вести к разрушению озонового слоя. Но если окажется, что нам угрожает сильное повышение температуры, риск может оказаться оправданным. Более того, в будущем геоинженерия станет достаточно дешевой и отдельные страны сумеют реализовывать рискованные геоинженерные проекты в одностороннем порядке. Следовательно, желательно заблаговременно осознать последствия и риск геоинженерии. Однако может оказаться, что форсирование исследований в этой области отвлечет от поиска иных стратегий.

Какие перспективные организации этим занимаются? Геоинженерная программа Оксфордского университета нацелена на исследования в области социальных, этических и технических аспектов геоинженерии.

Проект Solar Radiation Management Governance Initiative проводит консультации по вопросам регулирования геоинженерии, стараясь обеспечить ответственное проведение исследований в области солнечной геоинженерии.

Общее смягчение последствий изменения климата также способствует снижению риска катастрофы, поэтому упомянутые выше организации Cool Earth и ClimateWorks тоже являются перспективными в этом отношении.

Прочие виды риска глобальной катастрофы[315]

В чем дело? Ядерная война, пандемии и акты биотерроризма маловероятны, однако могут иметь катастрофические последствия.

Масштаб. От довольно большого до чрезвычайно большого (в зависимости от субъективных оценок). Как и в случае катастрофического изменения климата, оценка человеком такого риска принципиально зависит от того, какую важность он придает сохранению цивилизации.

Запущенность. Довольно велика. Поскольку глобальные катастрофы маловероятны и в прошлом не происходили, они, возможно, не привлекают того внимания, которого заслуживают. Сумма благотворительного финансирования в этой сфере сравнительно мала: ежегодно около 30 млн долларов на ядерную безопасность и всего несколько миллионов – на биобезопасность. Однако имеются значительное государственное финансирование и заинтересованность. Лишь 1–2 млн долларов расходуется на предотвращение риска глобальных катастроф в целом, например на распознавание неявного пока риска.

Разрешимость. Довольно разрешима. Возможно финансирование научных исследований в области риска катастроф в целом. Имеются некоторые возможности расширить политическое влияние. Однако ни один из этих видов деятельности не представляет собой такого явного способа принести пользу, как, например, пожертвование организации, борющейся с нищетой.

Какие перспективные организации этим занимаются? Организация Nuclear Threat Initiative (принимает пожертвования) работает над разнообразными проектами в сфере противодействия распространению ядерного, биологического и химического оружия.

Институты при Оксфордском (Future of Humanity Institute) и Кембриджском (Centre for the Study of Existential Risk) университетах (принимают пожертвования), которые проводят междисциплинарные исследования, оценивают риск глобальных катастроф и разрабатывают стратегии смягчения их последствий.

Подведем итоги. Вот важнейшие проблемы.