Глава 8 Любовь-дружба на работе: нелюбовь к себе
Глава 8
Любовь-дружба на работе: нелюбовь к себе
«Совет мой восьмой —
Зла берегись
И рун коварных,
Дев не склоняй
И мужниных жен
К любви запретной!»
Речи Высокого
«В последний раз говорю себе: ежели пройдет три дня, во время которых я ничего не сделаю для пользы людей, я убью себя».
Лев Толстой, дневники
«Ваш фаворит, глупый человек, все время дороги совершенно вышел из повиновения, рассуждал такой вздор и делал такие нелепые, хотя и милые планы, что я начинал бояться его. Он дошел до того, что хотел ехать назад с тем, чтобы вернуться в Судаково, наговорить Вам глупостей и никогда больше не расставаться с Вами. К счастью, я давно привык презирать его рассуждения и не обращать на него никакого внимания… Глупый человек говорил, что глупо рисковать будущим, искушать себя и терять хоть минуту счастья. „Ведь ты счастлив, когда ты с ней, смотришь на нее, слушаешь, говоришь? — говорил глупый человек, — так зачем же ты лишаешь себя этого счастья, может, тебе только день, только час впереди; может быть, ты так устроен, что ты не можешь любить долго, а все-таки это самая сильная любовь, которую ты с состоянии испытывать, ежели бы ты только свободно предался ей. Потом не гадко ли с твоей стороны отвечать таким холодным, рассудительным чувством на ее чистую, преданную любовь“ — Все это говорил глупый человек, но хороший человек, хотя и растерялся немного сначала, на все это отвечал вот как: „Во-первых, ты врешь, что я с ней счастлив; правда, я испытываю наслаждение слушать ее, смотреть ей в глаза, но это не счастье и даже не хорошее наслаждение… Потом, часто даже мне тяжело бывает с ней, а главное, что я нисколько не теряю счастия, как ты говоришь, я теперь счастлив ею, хотя не вижу ее. Насчет того, что ты называешь моим холодным чувством, я скажу тебе, что оно в один 1000 раз сильнее и лучше твоего, хотя я и удерживаю его. Ты любишь ее для своего счастья, а я люблю ее для ее счастья…“»
Лев Толстой, дневники
Мы поговорили о коммуникации на работе, о том, как мы управляем и насколько мы управляемы на работе. Хотелось бы в заключение о русском характере провести анализ неформальной культуры на работе, того самого явления, которое так помогает достигать результатов!
Но существует ли она у нас? Ответим: годы жесткого найма убили неформальный дух на работе, собственно, это была одна из задач такой формы найма и увольнения! Теперь нам не о чем писать!
Если только не ответим на вопросы: А как нам жить на работе? Как превратить ее из каторги в радость? Как создать условия для формирования новой неформальной культуры? К наследию советских времен здесь обращаться бессмысленно — мы работаем и живем уже в совершенно другом, рыночном, пространстве и нам от него не отгородиться.
Итак, вопросы, которые нас будут волновать в последующих трех главах: Что нам делать с собой на работе? Куда от нее спрятаться? Что в результате получим? На них мы постараемся ответить через исследования трех оставшихся маркеров русского характера: нелюбви к себе, феминности (женственности) наших проявлений и амбивалентности (переменчивости), которые свойственны нашему национальному характеру и отражаются на нашем поведении.
Переходим к вопросу неформальных отношений на работе. Тема эта вызвала столь оживленную дискуссию еще во времена наших статей на портале e-xecutive, что потребовала самого тщательного подхода к формулированию нашей позиции по этому вопросу. Многие не согласятся с тем, что мы декларируем — что ж, их опыт говорит им о другом. Мы же, со своей стороны, пишем не описательную книгу, а руководство к действию для тех, у кого проблемы на работе возникают, и если их нет — значит, Вы и без нашей помощи прекрасно с ними справились! Поздравляем!
Давайте рассмотрим не конкретные случаи, а проблему в целом. Вопрос формирования внутрикорпоративной культуры стоял и стоит перед любыми компаниями на рынке, здесь важно то, как они подходят к его решению.
В странах Запада сложилась определенная корпоративная этика, копирующая гражданские отношения в обществе. Все люди равны перед законом, все обладают равными правами и так далее. На русской почве большинство из этих постулатов, на которых стоит западный мир, отвергаются.
Поэтому говорить о культуре русского бизнеса, наследующей западные принципы, право, не стоит. Копирующей — да, но не наследующей!
Это значит, во-первых, то, что ряд компаний именно копируют у себя западную корпоративную культуру. Во-вторых, это значит, что, в отсутствии опыта сознания бизнес-отношений (ранее 1991 года) в России, многие компании вынуждены «изобретать» свою корпоративную культуру, иногда даже весьма успешно. Примером может служить «королевство сувениров» Амбер. Весь вопрос в том, насколько игра, в которую играет компания (тот же «Амбер»), соответствует нашему сознанию, нашему русскому характеру и нашим потребностям.
С потребностей и начнем.
В культуре Запада существенную, если не сказать, определяющую роль играет коммуникация. Это, можно сказать, самодовлеющая ценность. Люди приходят в фирму не только затем, чтобы работать, но и для самовыражения и коммуникации. Поэтому коммуникативным навыкам сотрудников уделяется особая роль, а корпоративные взаимоотношения разнообразны и базируются на взаимном уважении.
Многие правила не прописаны, а подразумеваются как заимствованные из культуры Западных народов. Здесь мы можем выделить три тенденции.
Первая основана на средиземноморской культуре и подразумевает первенство мужчины и мужских ценностей в корпоративных отношениях. Эта схема выглядит несколько устаревшей, но именно ее берут, почему-то, за основу российские компании. «Мужская» схема подразумевает жесткую вертикаль, дресс-код, регламентирование всего и вся и, тем не менее, достаточно легкомысленное отношение к написанным с таким трудом правилам. Это и понятно: мужчины пишут правила для всех, кроме себя, для себя любимого они всегда оставляют лазейку в правилах, как их обойти. Поэтому в таких компаниях мужчины чувствуют себя «на коне», а женщины — «в стойле». К счастью, есть и другие тенденции.
Следующая тенденция берет свое начало в странах Северной Европы, не менее, а может, и более чем Средиземноморье, обогативших Западный бизнес своими ценностями. Культура Северной Европы предполагает равенство полов и несомненное первенство женщин в определенных областях жизни. Так, например, большинство мастеров Рун были именно женщины.
Корпоративная культура таких компаний, построенных на Западе по «северному» принципу, отличается отсутствием жесткой вертикали, проектным характером работы, «домашним» отношениям в компании. И такая схема в Европе получает все большее распространение именно вследствие своей эффективности: оказывается, женщины готовы взять на себя роль управления компанией и вообще им по плечу многое, а мужчины, охваченные вниманием «раскрепощенных» и почувствовавших себя свободными женщин, тоже показывают чудеса эффективности. Поэтому наши «положительные» примеры из жизни западных компаний основаны именно на опыте таких «северных» фирм. К сожалению, у нас в России этот опыт слабо приживается. Хотя при доминировании женщин в культуре взаимоотношений в России (никто не будет спорить, что это — так?) казалось бы очевидным для нас перенимать опыт именно «северных» компаний.
Третий путь — это путь Америки, а не Европы, хотя в последней он тоже присутствует, хотя бы как дурной пример. Это — путь тотального главенства женщин в культуре общества и в бизнесе в частности. Этот путь имеет своим основанием само рождение Америки, как общества, в котором именно женщина получила новые, доселе невиданные, права, права даже в отношении мужчин. Если углубляться в историю Англии, мы можем увидеть, что женщина в Англии всегда была более свободной, чем в других странах Европы. Так, например, она могла наследовать имение и состояние. Поэтому неудивительно, что именно в Америке — в стране, обязанной своим возникновением Англии, женщины оказались настолько сильны духом, что поставили культуру страны и американской нации на то основание, на которое им хотелось, а именно на основание сверхценности женщины. Нам не стоило вообще останавливаться на вопросе, имеющем отношение лишь к Америке, если бы эта американская схема не наложилась бы причудливым образом на российскую культуру и ни была бы воспринята российским бизнесом.
Причудливым образом — это вот как: если в Америке женщина диктует свои ценности и создает свою структуру отношений, структуру сложную, но интересную и осязаемо реальную, то в русских условиях корпоративная культура, построенная на принципах «женского авторитаризма», оказывается малоэффективной, прежде всего потому, что не поддержана «другой половиной» общества — то есть мужчинами.
«Женские» фирмы исповедают ряд принципов, на которых стоит остановиться.
Первый: «Что хочу, то и ворочу». Создаются предписания, документы, распоряжения, игнорирующие гендерные различия в компании. Все сотрудники компании, с точки зрения «женских» фирм — бесполы. Из внутрикорпоративных отношений выхолащивается сексуальный и вообще гендерный контекст. Все превращаются в роботов.
Второй: «Завтра — не то, что сегодня». Постоянные метания во внешней и внутренней политике «женских фирм» стали уже притчей во языцах. Что характерно, ни одно из таких начинаний не доводится до конца.
Третий, наконец, последний принцип — отрицание ценности опыта русского предпринимательства. Если Западные компании отрицают такой опыт, потому что предлагают свою систему взаимоотношений, то здесь такой опыт отрицается «в принципе». Примером может служить отношение к конкуренции в русском предпринимательстве начала XX века. Среди русских купцов стало хорошей традицией сотрудничество, а не соперничество. Этот русский принцип был утерян, бизнес же западного образца, образца «греко-римского» или «скандинавского», подразумевает отношение к конкуренту, как к врагу. Поэтому фирмы, исповедующие «женский авторитаризм», взяли его на вооружение автоматически, из принципа: «все, что было до нас — малоценно».
Быть может, мы зря называем «женским» этот принцип управления и кооперации. Он, на самом деле, бесполый и женщинам в этой культуре так же несладко, как и мужчинам. Мы говорим «женский», имея в виду течение женской эмансипации, сильное особенно в Америке, когда женщина одновременно ждет для себя преференций как «слабый» пол и одновременно ждет компенсации за само название «слабый» и за отношение, как к слабым, сидя, таким образом, «на двух стульях».
Нам кажется, что мы, русские, способны выстроить отношения своего, «русского» бизнеса, НЕ БЕРЯ У ЗАПАДА НИЧЕГО. Наверное, только «северные» модели отношений вызывают у нас симпатии. И не зря: русские — генетические братья (и сестры) скандинавов.
Давайте оставим на время компании с их структурами и культурами и попытаемся проанализировать, чего же ожидают и чего добиваются на работе мужчины и женщины — ведь именно они, а не бездушные роботы составляют наш «персонал»?
Мужчины. Поскольку мужчина в недалеком прошлом (и на протяжении 2 млн лет) — хищник и самец и только последние 1000–2000 лет — офисный работник, то он старается доминировать в окружении себе подобных, устраивать потасовки и выяснения, кто круче, а в присутствии самки — добиваться ее благосклонности. Работа интересует его только в качестве вознаграждения за труд, если это можно назвать трудом. Мужчина также рассматривает работу как место реализации своих мечтаний о себе самом. Как о прославленном менеджере, строителе и т. п. Собственно работа (офисная работа), то есть координирование, его мало интересует, да он к ней не очень и приспособлен, правда?
Женщины. Женщины последние пару миллионов лет усиленно занимались собственной социализацией. Они общались с себе подобными и воспринимают мир в общении. Их целью на работе могут быть, во-первых, средства для содержания семьи, во-вторых, это самое общение. Они не отлынивают, погружены в процесс, хотя и не отдаются ему целиком (мы говорим о разумном большинстве) и не склонны воспринимать мужчин как значимых факторов, меняющих их работу. С течением времени женщины выполняют все большую и более сложную часть работы, оттесняя мужчин из офиса. В этом смысле можно говорить, что между ними идет война, хотя никакая сторона в этом не признается.
Теперь вернемся к нашим корпоративным культурам.
Средиземноморский тип кажется нам совершенно невыносимым, если бы не обстоятельство, что он зародился и долгое время функционировал на юге. Мягкий климат неизбежно смягчал строгие порядки компаний необязательностью их соблюдения. Женщины были втянуты, помимо их желания, в мужские игры «нравится — не нравится», «хочу — не хочу» и т. п., то есть в игры, не имеющие никакого отношения к бизнесу. Вскоре между женщинами и мужчинами в средиземноморской модели установилось зыбкое согласие, когда женщины могли самореализовываться, хотя и под присмотром мужчин, но гораздо эффективнее, чем в одиночку. Но не забудем — для успешного функционирования средиземноморская модель требует юга, то есть теплого климата и ощущения красоты и счастья, разлитого в природе.
«Северная» схема складывалась в условиях нехватки ресурсов, прежде всего — персонала, ресурсов мужчин. Поэтому в данной схеме они оказались ценным ресурсом, хотя и второстепенным по сути. Северная схема декларирует равные права для женщин и мужчин, что в условиях офиса, кооперации и коммуникации означает, что женщины непременно выигрывают в данной борьбе за места под солнцем. Ввиду своего явного преимущества женщины оказались на высоте положения и добровольно отдали часть ресурсных позиций (вплоть до генерального директора) мужчинам, что, конечно, привело к обоюдной выгоде сторон.
Сожалеть приходится лишь о рамках применимости «северной» модели: для ее функционирования требуется значительный опыт строительства равноправных отношений между мужчинами и женщинами в обществе для того, чтобы успешно быть перенесенным в компании.
О модели «эмансипэ» тоже приходится сказать. Женщины могут создать эффективную модель производства и торговли на основе этой модели, только для этого все мужчины должны быть сосланы на Марс или нейтрализованы. Они не интегрируются в данную схему, она их подавляет, для них в ней нет места. История такой компании — это история постепенной утраты мужчин. В результате, получается вертикаль, состоящая из узкоспециализированных механизмов с ограниченной программой. Но эффективных.
Какова же российская действительность в этом контексте?
Исторически сначала начала применяться «средиземноморская» схема. Но в условиях северного климата она оказалась чересчур давящей, чересчур жесткой для русских мужчин. Они начали изобретать игры, которые позволили бы им «продержаться» на работе хотя бы положенные 8 часов. Их неприятно поразило, что российские женщины восприняли «средиземноморскую» схему как родную, подстроились под нее и начали прекрасно в ней функционировать, не оглядываясь на мужчин. Так возник подспудный конфликт такого типа корпоративных культур.
«Северные» культуры трудно приживались у нас: не было опыта позитивного сотрудничества между мужчинами и женщинами в обществе. Вспомним: совсем недавно все мы были лишь «пламенными моторами», без намека на чувства.
Альтернативой «средиземноморскому» типу культур стала культура «домостроя», когда правила общежития прописывались основателями бизнеса и представляли собой калейдоскоп из суеверий, научных знаний, правил, впитанных с молоком матери и вычитанного из книжек. Такая культура, как мы уже упоминали, нежизнеспособна, поэтому она переменчива: правила все время меняются. Мужчины научились не относиться к ним всерьез, женщины же болезненно реагируют на различные изменения. Поскольку хотели бы под них подстроиться, но не могут: правила все время меняются.
Описав такую ситуацию, мы начинаем главу.
Анализируя жизнь Средневековой Европы, известный историк Я. Гуревич писал, что ее благосостояние зиждется на бесконечном и ежедневном труде. Западноевропейский человек, выкарабкиваясь из зверства и рабства «темных» веков Средневековья (до XII века), мог опираться лишь на себя, стиснув зубы, рассчитывая на упорство своей души, которая изначально была не такой, но она (душа) стиснула зубы и стала трудолюбивой, терпеливой, коммуникабельной и позитивной. Другого выхода у нее не было. Играть в вольницу, как в Польше, было опасно — слишком много жертв в случае чего, слишком много людей сосредоточено на малых пространствах. Уходить в леса и за горы, как это могло быть в России, она тоже не могла — оставалось переделывать себя.
В этом отношении нам, русским, не повезло. Нам всегда было куда идти: на Север, в монастырь, за Урал, от боярина постылого к новому Царю Петру Алексеевичу, со стылых русских равнин на вольный Юг, в Степь, за Дон или в ту же Одессу, вольный город. В результате к XX веку мы сохранили в неприкосновенности свое начало, свою душу, но и не развили в ней ничего. НЕ ПРОДАЛИ никому, но и НЕ РАЗВИЛИ. Это предопределило нашу историю в XX веке, когда нас распяли, как самых чистых и неиспорченных. Но речь сейчас не про историю, а про бизнес. А все это мы вспоминаем лишь для того, чтобы констатировать: мы современные и мы в начале века — одни и те же, не более, но и не менее. Исходя из этого и будем вести разговор.
Нелюбовь к себе
Чак:
— Русский, почему ты так себя не любишь?
Русский:
— С чего ты взял?
Чак:
— Ну, как же: пришел — сапоги не снял, так и улегся. Ноги устанут, сопреют. Вообще сходил, помылся бы!
Русский:
— Так мне же еще за водой идти!
Чак:
— Нет, я вот себя люблю: я пришел бы, помылся, поел — а потом бы принялся за работу.
Йохо:
— Оделся бы во все чистое…
Стив:
— Ногти бы подстриг, причесался.
Русский:
— Да ну вас, в самом деле! Издеваетесь, что ли? Работа — это не праздник!
Миша:
— А у нас есть праздники?
Русский:
— Новый год праздновали…
Миша:
— И их много у нас?
Чак:
— А давайте, их будет больше? Давайте мы будем праздновать наши профессиональные праздники?
Русский:
— Тогда на носу у нас профессиональный праздник геологов, то есть меня!
Стив:
— Русский, а как у вас празднуют «День геолога»?
Русский:
— Геолог садится и пьет водку, вот как.
Стив:
— А коллеги?
Русский:
— Они тоже, бывало, пьют, но после работы не всегда получается.
Стив:
— Как после работы? Разве профессиональный праздник — не выходной?
Русский:
— С чего бы?
Чак:
— А я вот читал: у римлян праздников было больше, чем непраздников. Праздников было 240 или 245 в году, а остальное — серые будни.
Стив:
— И что, профсоюз не возмутится?
Русский:
— У нас их нет.
Стив:
— Но компания должна устроить корпоратив, пригласить девочек, отвести вас в хорошее место, дать пообщаться с мэром, с предпринимателями, с общественными деятелями. Вы бы прошлись по главной улице….
Русский:
— У нас на «День десантника» десантники ходят по главной улице.
Йохо:
— О, ваши десантники участвовали в штурме наших укреплений?
Русский:
— Нет.
Самураич:
— А может, они участвовали в штурме наших островов в Тихом океане?
Русский:
— Нет.
Стив:
— И в высадке в Нормандии они не участвовали. Странная любовь к десантникам… Вот ваши геологи столько нашли…
Русский:
— Наши десантники воевали, но никто об этом не знал. Даже их страна. (Пауза.)
Чак:
— Русский, а правда, что в день медработника по улицам Москвы бегают голые медсестры?
Русский:
— Ну да, а в день циркового работника — голые медведи! Слышали мы это!
Зет:
— Ну а день Святого Патрика вы празднуете?
Русский:
— Как ни странно — да!
Стив:
— Русский, мы почти каждый день после работы идем в клуб или в бар.
Зет:
— Каждый.
Русский:
— Мы — нет.
Стив:
— Почему? Так не нравятся те, с кем работаешь?
Русский:
— Да устаем мы, не хочется вечером ничего!
Йохо:
— А вы начинайте в семь, как мы. Тогда к четырем работа заканчивается.
Стив:
— Ладно ребята, оставьте эту тему. Празднуем день геолога, завтра! Иван, что ты хочешь, чтобы мы тебе устроили, сделали, подарили? Хочешь, мы сыграем пьесу?
Русский:
— Что, серьезно?
Стив:
— Очень серьезно!
Русский:
— А танцы с красотками — слабо?
Стив:
— Ничего не слабо! Миша съездит через пролив к соседнему племени, договорится. Миша, у тебя есть, что им дать?
Миша:
— Есть, есть…
Стив:
— Ну вот, будут тебе красотки! И нам заодно. Но помни — праздник твой!
Мы себя не любим?
Мы себя не любим.
Давайте пройдем тест.
Вопрос 1: Когда в последний раз Вас хвалило начальство?
А. Сегодня.
Б. Вчера.
В. На неделе.
Г. На прошлой неделе.
Д. Не помню.
Е. Никогда.
Вопрос 2: После работы мы обычно идем в…
A. Клуб.
Б. Бар.
B. Кино.
Г. Гуляем вместе по улицам.
Д. Идем к кому-нибудь в гости.
Е. Идем домой.
Вопрос 3. О тех, с кем мы вместе работаем, мы знаем:
A. Все.
Б. Почти все.
B. Многое, например то, какие оценки приносят их дети из школы.
Г. Знаем, что они заказывают в столовой.
Д. Их имена.
Е. Ничего.
Вопрос 4. Я был в отпуске с/со…
A. Своей женой / мужем.
Б. Своими друзьями.
B. Своими родителями.
Г. Своим начальником.
Д. Сослуживцем.
Е. Группой сослуживцев.
Вопрос 5. Мое рабочее место…
A. Усеяно розами.
Б. Милый, уютный уголок.
B. Чистое красивое место с фото моих близких.
Г. Не хуже, чем у других.
Д. Ничем не отличается от других.
Е. Мне все равно, в какой обстановке работать.
Достаточно? Возможно, вы принадлежите к тем особенным работникам, которые сдувают с себя пылинки, которых любит начальство, которые на работе чувствуют себя, как Адам в Райском саду. Возможно, вы — такие. Но большинство — нет.
Мы можем великолепно жить дома: забиться в угол и смотреть «ящик». Но, чтобы жить на работе, нам надо взглянуть правде в глаза и спросить себя: за что мы себя так не любим? За что не любим поляков, ясно: за 1918 год и за события на месте Красное, когда в 1813 году польские кирасиры и уланы прошли по нам, отступая и прикрывая Старую Гвардию Наполеона, как ножом по сердцу. Немцев не любим за 1941 год, за страх и отчаяние тех дней. Французов — за французскую революцию, а англичан — за английское самомнение. Здесь все понятно, есть основания. Но оснований не любить себя — у нас нет! Разве не русский мужик завоевал сибирские просторы? Не наш ли сухопутный народ построил корабли и поплыл за Лазаревым вокруг света? Разве не мы строили первые спутники? За что же мы себя не любим?
Давайте задумаемся, кто нас окружает на работе — замечательные люди очень нестандартного народа! Давайте же попробуем ежечасно находить в себе хорошее, которое в нас определенно ЕСТЬ, и не сосредотачиваться на плохом, которого в нас тоже немало. Мы предлагаем вам пожить в розовых очках. Хотя бы временно! До тех пор, пока в нас не выработается позитивное отношение к действительности вокруг нас, мы не перестанем быть отравленными, а станем здоровыми. И вот тогда можно будет поговорить о корпоративной культуре и неформальных отношениях на работе.
Но это все мечты! Можно сколько угодно кричать о том, какие мы замечательные, но это все равно не поможет нам понять: почему мы не любим себя.
Давайте взглянем на нашего человека за пределами нашей страны, где-нибудь в благополучной стране Запада. Он меняется! А если он уехал туда жить? Он меняется еще больше. Исчезает напряженность во взгляде, он начинает работать больше, спать меньше, он бодр и весел, он живет на все 100! Почему же?
Возможно потому, что он находится в другом ментальном поле, в поле других людей… Но отчего же нам такое поле не воспроизвести у себя на родине? Что мешает?
Мы же сами и мешаем. А может, правительство или соседи? Нет! И наши президенты и наши соседи — те же люди, что и мы с вами. Что же побуждает нас включаться в общую цепь недовольства собой, так же как людей на Западе — в общую цепь довольства?
Совершенно ясно, что люди живут не на Луне, а на Земле. Земля определяет все: и мысли, которые человек думает, и образ жизни. В Палестине, те, кто там был, говорят, что воздух пропитан ненавистью. И земля тоже — она не производная от ходящих по ней, но и ей неприятно, когда люди ссорятся.
Земля под нашими ногами транслирует нам свое недовольство — за то жуткое состояние, в котором она пребывает, и мы сами допустили это! А ведь земля — это живой организм! Мы же заключаем соглашения, в соответствии с которыми мы собираем со всего мира ядерные отходы и хороним в ней. Что она при этом «чувствует», что она пережила в Чернобыле в 1986 году… — мы не знаем. Но оттуда начались многие наши «беды», не правда ли? До этого все еще было вроде «ничего»?
Авария в Чернобыле и ядерные захоронения стали для земли «последней каплей». Она устала — и все покатилось под откос. Говорят, что к этому все шло! Правильно! Мы никогда ее особо и не любили.
Земля проецирует на нас свое недовольство, а мы проецируем его на себя — как недовольство самими собой. Как же иначе — наша земля обладает ключами к нашему существу. Мы здесь родились, она все о нас знает: где росли, кто были наши родители… — все. Посмотрите, как ведут себя нерусские на улицах наших городов. Им не очень комфортно, но они все равно — деятельны, собранны, энергичны. Они подпитываются энергией «своей земли», которая помогает им издалека. Потому на нашей земле они сохраняют бодрость духа!
Что же нам делать, чтобы земля нас полюбила?
Всех она не сможет полюбить. Долгое время она отдавала нам то, что наработали другие (см. предыдущую главу). Сейчас — она отдала все без остатка. Все стало рушиться с 1918-го, с Гражданской, когда ее сыновья без разбору стали убивать друг друга, такое земля не смогла простить.
Что же делать?
Для начала надо полюбить тот небольшой клочок земли, который у вас есть на работе. Полюбите его! Это то, что вам дано! Это то, за что вы отвечаете. Все знают, какие замечательные цветы растут на дачах, какие созревают овощи, фрукты там. Все потому, что хозяева любят свои 6–10–12 — сколько там соток. Давайте же полюбим и территорию завода, фабрики, где мы работаем — они же стоят на земле!
Столяры кондитерского объединения «Любимый край» в нерабочее время соорудили такую композицию у своего цеха: уголок сельского быта, дома, телега, дорога, указатель «Любимый край» из дощечек. Получилось красиво и мило: в России ли мы? Наверное, но в России какого века[12]? Когда бродишь по центру Санкт-Петербурга и по его окраинам, кажется, что это два разных города в разных странах. В центре — все убрано, сияют витрины, красота и богатство. На окраинах — бедность и бесприютность. Но смотришь вдруг: под деревьями у дома лежат выполненные из плюша собаки, деревянная свинья, в другом месте — журавль и плетеные корзинки. Но ведь их засыплет снег? Кажется, что их сооружает и ухаживает за ними один и тот же человек. Он ходит босой в мороз и улыбается, когда его спрашивают о его поделках (по адресу: Парголовская, д. 6).
Он — первый. Первый за много-много веков человек на этой земле, который ее действительно полюбил. Где первый — там и второй.
Кто этот человек, которого любит земля и который потому любит себя? Это — хозяин. Можно уйти с работы и открыть собственное дело. Отсылаю вас к руководству, как это делать на русской почве и с русским духом: «Магия и культура в науке управления»[13].
Тогда к вам в одночасье вернуться и ваше уважение и ваша любовь к себе. Нет денег, чтобы начать одному? Создавайте артели, команды, покупайте бизнес вскладчину. Поймите, вернуть любовь к себе необходимо, и сделать это невозможно, продолжая работать с теми, кто себя не любит!
К чему приводит нелюбовь к себе на работе? А к тому: дружба и любовь в рабочей обстановке препятствуют нормальному труду, не являясь стимулами к работе или ступеньками в карьере.
Рассмотрим случай любви в западной компании на Западе. Джон, менеджер «среднего звена», любит Долу, директора компании. Он дарит ей цветы, и они потихоньку встречаются. Доле льстит, что за ней ухаживает ее подчиненный — это заставляет ее быть всегда в форме и выглядеть «на все 100». К тому же теперь у нее в компании появился человек, на которого она, хочется думать, может рассчитывать в трудную минуту.
Какова же участь Джона в этом случае? Вероятно, его повысят — ведь корпоративные тайны он уже все знает — не лучше ли поднять его на ступеньку-вторую выше?
Дола, как женщина, планирует семью, и поэтому муж, зарабатывающий больше — лучше мужа, зарабатывающего меньше.
Но что, если Дола — замужем? Тогда Джону семья (и все остальное вне работы, возможно) «не светит», но Дола все равно будет отличать его от остальных, а возможно, и приблизит к себе в делах.
Теперь давайте рассмотрим вариант, когда Дола сама влюблена в Джона, а он, допустим, нет (дурацкая ситуация для Великого Северного охотника, правда?). Представили ситуацию? Джона ждет счастливое будущее в этой компании, если он, конечно же, не женат. Если женат — ему лучше уволиться (или утопиться).
Представим и такую возможность: начальник Джона — его старый друг. Что ожидает Джона в этом случае, на Ваш взгляд? Правильно, повышение, вплоть до зама. Директору нужен верный человек, чтобы, как говорят летчики, наблюдать за задней полусферой, то есть за спиной.
Ну вот, судьба наших героев складывается довольно удачно! Из всех вариантов, а мы пропустили лишь очевидный финал в случае, когда Дола и Джон по уши влюблены друг в друга, только один приводит Джона к увольнению.
Рассмотрим теперь ту же ситуацию на русской почве.
Есть Маша и есть Миша. Маша — директор компании, Миша — менеджер по качеству продукции. Маша любит Мишу. Маша не замужем. Миша — тоже. Казалось бы — что им мешает быть вместе?
Однако Маша не потерпит неформальных отношений на работе! Что значит, жизнь Миши превратится в ад! Маша будет прилюдно распекать его — приходить без нужды в его отдел и устраивать «разбор полетов». Коллеги быстро смекнут, в чем дело, и попытаются помочь Мише — но не тут-то было!
Вместо ожидаемого (кем? смешно!) повышения будет нервотрепка, которая не скоро кончится. Если Миша не уйдет сам, его уволит Маша. Да-да, не удивляйтесь! Маша будет наивно думать, что уволив и унизив любимого человека, она теперь сможет наслаждаться им вне компании без помех. Ну-ну, женщины, плохо вы знаете наших мужчин!
Теперь представим, что Миша или Маша — в браке. Как ни странно, ситуация не изменится, ничей брак никак не повлияет на ситуацию, как будто его вовсе нет.
Теперь представим, что Миша любит Машу, а не она его. Что получится тогда?
Тогда Мишиной участи тем более не позавидуешь. Мишу будут презирать, а это хуже, чем прилюдные разборки. Маша будет эдаким Дедом Морозом, каменной скифской бабой — и не растает никогда. Да, ей будет лестно внимание к ней подчиненного, но она не будет устраивать ему сцены ревности — она просто не будет его замечать. На самом деле будет, но никогда не покажет этого! Ей будет не все равно: что же такое ее подчиненный открыл в ней? Однако чувства кого-то — это ведь такая мелочь по сравнению с ее карьерой, правда?
Поведение Маши интересно с точки зрения психологии: она начальник, неужели же ей не жаль подчиненного? Говорят, на Руси женщины всегда были отзывчивы…
Да, «отзывчивы». Если Миша равен ей или выше. Но не тогда, когда он — «раб», а именно такое отношение транслируют нам наши руководители!
Теперь рассмотрим ситуацию, когда Миша — начальник, а Маша — подчиненная. Если влюблена Маша, то у начальника появляется стимул «работать по выходным» и вообще становится страшно за его здоровье. Но в любом случае Миша ее не возвысит — зачем? Маша в подчиненном положении ему удобнее, подарки ей — скромнее, чем если бы она была его «замом», ее амбиции меньше.
Таковы реалии.
Если же Миша влюблен в Машу, то у Маши появляется шанс — и это — единственный хороший из всех вариантов.
Сравните русский и западный варианты: в западной истории есть всего один несчастливый вариант развития событий, а остальные счастливые, в нашей — только один имеет счастливый исход, а все остальные не очень.
Теперь рассмотрим почти анекдотический случай, когда Миша и, допустим, Володя — друзья, работают в одной компании и один из них — начальник. Что вы будете наблюдать? Володя (начальник), конечно, не будет делать вид, что не знает Мишу, первый раз его видит в компании. Он будет увлеченно и с удовольствием с ним общаться, курить, тем самым выведывать у него секретную информацию о своих сотрудниках, чем усложнит жизнь Миши в своем отделе — с ним никто не будет общаться. Но может быть, думаете вы, Миша теперь приобрел самого директора вместо коллег? Вы ошибетесь — он приобрел очень внимательно следящего за ним руководителя и руководителя, который не простит ему, Мише, его ошибок. Нет, Володя не уволит его, но «сдать» отделу кадров может. При этом Миша будет молча страдать, а Володя — считать, что все нормально, так и надо. Дружба — дружбой, а бизнес — врозь!
Печально.
А может, у вас на работе женский коллектив и все наши примеры ни в чем вас не убедили? Рассмотрим и такой случай.
Женский коллектив… то есть, для начала — совсем женский. Мужчин нет. (Есть грузчик — но какой же он мужчина? Так, приспособление для поднятия тяжестей!)
Женский коллектив + грузчик-мужчина на Западе: такой коллектив будет стремиться к самоизоляции. Корпоративная культура выродится в корпоративную религию. В коллективе будет исповедоваться принцип: «один за всех и все за одного». Хорошим примером может служить женский коллектив шпионской фирмы из фильма «Мистер и миссис Смит». Ревность и неуживчивость будет резко и беспощадно пресекаться начальником-женщиной. Конечно, у нее будут свои любимицы — но им она будет доверять самые трудные задания, а любить будет всех — потому что это — правильно и это легко: любить своих женщин в жестоком и несправедливом мужском мире.
Теперь немного о грузчике. Для женщин — это как бы не мужчина. То есть, конечно, мужчина, и даже более того — мужик, но «для личного потребления». С остальными мужчинами (козлами) прошу не смешивать. Это — наш (козел)! Поэтому его мы бережем, любим как себя и зовем на корпоративы и после них — по расписанию. И коллектив у нас — по-прежнему сплоченный, уже не по формуле «сестры», а по формуле «сестры+».
Усложним задачу: в коллективе появился еще один мужчина — в офисе, не грузчик. Каким ветром его могла сюда занести? То есть: на каких условиях директор-женщина могла бы пойти на столь рискованный шаг? Ну, возможно, это — ставленник совладельца или фирмы сливаются или очень нужен известный дизайнер. На время.
Посмотрим, что будет происходить теперь.
Мужчина, несомненно, не должен быть уродом — такого просто не пустят в коллектив! Конечно, всем будет очень трудно — ведь у «сестер» теперь появился «брат». Младший. Несмышленыш. Которого надо учить. Который ничего не понимает. Которого надо прощать — за что же ругать существо, которое ни во что «не въезжает»? Которого надо опекать — всем или по очереди.
Вот такая песня.
А теперь — все то же самое, но на русской почве.
Русский женский коллектив. Корпоративная культура не строится — нет опыта и желания. Все пускается на самотек. Соответственно, внутренняя культура не перерастает в корпоративную религию, значит — не образуется чувство общности — а что возникает в женском коллективе, лишенном чувства общности?
Женщины по самой своей сути — строители отношений, объединители. Но одной «не потянуть» весь коллектив. Поэтому вокруг лидеров образуются группы, которые через некоторое время начинают враждовать. Группы образуются по принципу: «где сижу и на кого гляжу» — то есть «склад», «производство», «офис» и так далее. Руководители-женщины, если их несколько — опираются на «свои» группы и тоже враждуют между собой. Ну, хорошо — не любят друг друга, не враждуют.
Главное — нет любви и нет общности. Работать очень тяжело — даже самые простые вещи. Кругом сплетни, недомолвки, клевета, доносы. Ужас! Что, разве не так?
Теперь давайте «бросим» в этот кипящий котел бедную «лягушечку» — грузчика-мужчину. Вот уж на ком можно сорвать свою злобу! И здесь он не так и там он не то! Лучше бы сразу дали пистолет бедняге! Да и зачем он нужен? Когда не разобрались с собой, не можем переделать никого вовне. Не можем ничему научить, ни до какого уровня поднять…
Теперь вот что: в коллектив приходит мужчина, не на последний пост. Но и не на первый. То, что не на первый — существенно. Если в компании женский коллектив, а руководитель — мужчина, то все мгновенно превращается в «театр одного актера» и одновременно в «театр одного зрителя», причем это — одно и то же лицо. Зато — куча ассистенток за кулисами!
Налицо и дружба, и любовь, и ревность — и даже корпоративная религия по формуле «все за одного». Он нас «не», зато мы его — «да»!
Все хорошо.
Но у нас — не этот случай. Мужчина пришел поработать на чужую фирму. Он увидел отсутствие единства и решил его создать так, как он, мужчина, это понимает. Он увидел отсутствие стратегии и решил его создать, как он, мужчина, ее понимает. Он увидел отсутствие маркетинга и решил… впрочем, довольно! Все равно все его идеи ждет провал.
Ему просто не дадут развернуться! Зачем? А мы что — дуры, по-вашему? Мы что, занимаем своим посты просто так?
Вот так у нас и так у них — в аналогичных ситуациях.
Но, может быть, вы скажете: ничего подобного! У нас — дружный женский коллектив, никакой грызни, и с немногими мужчинами своими мы разбираемся по-хорошему. Ну, с нашей точки зрения по-хорошему. Ошибаетесь вы, уважаемые авторы!
Нет. Не ошибаемся. И вот почему:
Вы посмотрите внимательно вокруг: не наблюдается ли поблизости какой-нибудь корпоративной религии? Да откуда она возьмется — скажете вы — мы же ее не создавали? Да, не создавали. Но возможно — два варианта, когда ее создали за вас:
Если это — школа.
Если это — клиника.
Вас объединяет нечто, помогает, гасит конфликты. В случае школы — это культура обучения, она везде одинакова и это — одно из самых мощных влияний на психику человека. Второе — культура помощи больным. Не нищим или убогим — именно больным. Вы дали клятву Гиппократа и с этой поры вы — внутри корпорации. И она — вместе с вами.
А вне медицины, школ, детских садиков — тоска.
Печально, что мощнейшая энергия — дружба и любовь, так редко возникающие в трудовых коллективах, могущие быть локомотивами счастья, совершенно не востребованы у нас.
Весь мир любит себя. Давайте и мы — через силу, через отчаяние — полюбим себя такими, какие мы есть. Ну и что, что нас не любит земля? Зато она — наша, мы ее отстояли, она у нас есть. И это — уже повод себя любить.
Не получается! Без земли ничего не выходит. Тогда — надо уехать, хотя бы ненадолго. Походить по чужой земле, потрогать ее босыми ногами. Некоторая земля будет обжигать, как огонь или лед, некоторая — льнуть, словно кошка. Почувствуйте, как земля поднимает вас, делает крепче. Если вы это почувствовали — значит, это ваша земля. Оставайтесь тут! Нет, лучше — попытайтесь запомнить и перенести этот ответ земли через границу — на нашу почву. Быть может, получится.
Так, чтобы нормально работать с собой и с другими, необходимо избавиться от архетипа «нелюбовь к себе». Он — основной в паре с амбивалентностью — мешают нам правильно понять и оценить себя. Для того чтобы себя полюбить, придется потрудиться. Возможны варианты:
Вы начинаете собственное дело.
Вы начинаете любить ту землю, что у вас под ногами.
Вы едете в то место, где земля принимает вас.
Может быть, у вас есть еще один, четвертый способ? Тогда скажите, мы будем вам очень благодарны!
Стив:
— Р-рус-кий, скажи, ты любишь все это? (указывает вокруг себя)
Русский:
— й-я? Да, люблю!
Стив:
— За что же?
Русский:
— Я люблю за то… Я чувствую… этот остров… он меня спас. Он меня приютил! Он меня кормит! Здесь есть кислород, здесь можно дышать, здесь есть вода, ее можно пить. Я здесь не один — это все он сделал, остров!
Стив:
— А может, Бог?
Русский:
— Не-ет, не Бог! Я мог погибнуть в проливе — лодка уже набрала столько воды! Остров проплывал мимо, я не успевал причалить. А плыть не мог — нога очень сильно болела. И вдруг лодка ткнулась носом о мель! Мель, здесь? Я смог направить лодку прямо к берегу, благодаря этой мели. А мимо несся поток течения, всего в нескольких метрах! Знаешь, Стив: где-то земля очень добрая к тебе, а где-то нет. Хорошо, если добрая. Как здесь.
Упражнения на тренировку любви к себе
Упражнение 1. Напишите о себе замечательном: «Я — великий любовник!», «Я — искусный кулинар!» и т. д. в позитивно-преувеличенном ключе на стикерах и расклейте эти листочки по всей квартире. Живите с ними некоторое время. Затем переходите к упражнению 2.
Упражнение 2. Напишите также на стикерах, но уже другие утверждения, относящиеся к вам лично, как к человеку: «Я — веселый!», «Я — классный!», «Я — упорный!» и так далее.
Упражнение 3. Теперь обо всем хорошем в себе необходимо рассказывать другим людям не реже трех раз в день — конечно, в позитивном ключе (как на листочках).
Упражнение 4. Берем кучу красивых журналов, свои фотографии, клей, лист ватмана и делаем коллаж имени СЕБЯ! Приглашаем гостей и невзначай рассказываем о том, что изображено на коллаже.
Упражнение 5. Напишите рассказ о себе на 4 листа (не меньше!) о том, какой вы классный / классная. Поместите рассказ в свой блог, на свою страничку в сети и т. п., чтобы люди смогли ее прочитать.
Упражнение 6. Подумайте и напишите, в чем вы не просто классный/классная, а лучший/лучшая! Обоснуйте свое утверждение. Действительно, кем бы вы ни были, в чем-то вы — самый лучший/лучшая. Может быть, вы — замечательный любовник, а может, умеете спать сутками и не просыпаться. Может быть, вы — самый лучший кулинар, а может — едок. Все это вам пригодилось бы в других обстоятельствах, было бы вашим преимуществом. Допустим, вы — трусливый/трусливая. Что ж в этом хорошего? А представьте, что вы — САМЫЙ/САМАЯ трусливая! Тогда, если бы дело происходило в древние века, вас можно было бы смело ставить на стражу — боясь врага, вы ни за что не уснули бы на посту. Во как!
А то, что сейчас это в вас не востребовано — так посмотрите, в каком обществе мы живем! То ли дело в древние времена! Людей было мало и каждый был ценен.
Но ведь их гены теперь в вас!
Используйте их! Гордитесь ими!
Данный текст является ознакомительным фрагментом.