Отзыв Мэтью

Отзыв Мэтью

Уважаемый господин Дик, дорогие друзья!

Позвольте поделиться мыслями об одном из прожитых лет нашего бизнес-лагеря, а именно предпоследнего, запомнившегося нам «Часом Х». Оговорюсь сразу, я ни в коей мере не буду оценивать человеческие качества участников лагеря, объектом анализа не будут (как правило) и «исполнители» конкретных игровых ролей, главное, о чем хотелось бы поговорить, – это поведение ролей, «персонажей», до, во время и после «Часа Х». Сразу хочу заметить и о необъективности своих суждений вследствие занятой мной позиции или, вернее, оппозиции. Итак, по порядку.

Прошла предвыборная эйфория, все исполнители заняли свои места в политической системе, в разной мере утолив свои интересы и амбиции. До «Часа Х» остался год, целый год на разработку стратагемы по смягчению последствий «Часа Х». К сожалению, ни президент, ни правительство, ни Дума не озаботились вопросом, как избежать ожидаемых страшных последствий «Часа Х». Кстати, я, будучи председателем Госдумы, готов разделить с президентом ответственность за то, что «не дожал» этот вопрос. Готовились полиция, тайная полиция, террористы, пребывали в счастливом неведении лишь политики. Как это похоже на реальную жизнь: власти таких разных стран, как США, Россия, Израиль, знают о возможности терактов, готовятся к ним только с силовой точки зрения, заботятся о безопасности высших чиновников государства, т. е. самого государства, но не граждан. Свою неготовность государства оправдывают малым числом погибших. Однако это число мало, пока среди пострадавших не окажутся твои близкие и родные. «В мирных условиях принесение в жертву хотя бы одного человека с благой целью спасения миллионов (не говоря уже о меньших количествах – в нашем случае двух чиновников) – аморально» – это ваши слова, господин Дик. Государство оставило граждан без помощи, обрекло их на верную смерть, фактически казнило своих граждан, объяснив это тем, что «это же террор, все же знали, погибли же единицы – более 20 человек, и т. п.», то есть оправдывая себя, вполне как в жизни. Вы, господин Дик, показательно наказали этих 20 человек, «убив их» ради воспитания остальных, что «в мирных условиях недопустимо» (Ваша цитата).

Это массовое убийство и послужило началом борьбы – началом процедуры импичмента президенту, а фактически импичмента негуманному государству. Несколько слов об импичменте. Мы сознательно не шли на переговоры с президентом, потому что на его месте так повел бы себя каждый из нас – это наш динамический стереотип: полиция охраняет президента, а люди гибнут, так ведь так положено, так сложилось. Поэтому вопрос был не в личности президента (замечательного и гуманного человека), импичмент стал обращением к действующим и будущим политикам: президент, виновный в гибели людей, не может руководить государством, государство, поощряющее такого президента, не имеет права на существование. Нами был проведен официальный референдум (на основании постановления Думы), на котором более 70 граждан высказалось за недоверие такой государственной политике. На основании решения референдума Дума единогласно постановила начать процедуру импичмента. На основании постановления Думы Совет Федерации (при кворуме и при участии всех выживших губернаторов и председателей губернских собраний) абсолютным большинством голосов утвердил отрешение президента от власти (один – против). Своим постановлением и. о. президента был назначен премьер-министр (в соответствии с Конституцией РИФ) и были назначены досрочные президентские выборы (в новом лагере). Это было нашим посланием – предостережением нашим последователям: гражданам – действовать строго в рамках Конституции, а президенту строго соблюдать главную статью Конституции – «Являть собой образ “положительного героя”».

Господин Дик, Вы объясняете недовольство оппозиции недовольством правилами, нашим поиском подтверждений, что не мы плохие, а «продавец» плохой. «Мы ищем подтверждения у попутчика в поезде, еще у кого-то, чтобы снять внутреннее недовольство. А оно не снимается. Даже если после нашего замечания продавец нам довесит, то все равно плохо, потому что мы сами такие, что нам можно недовесить». Да, нам всем можно недовесить, мы все знаем, что ежеминутно мы можем быть убиты в результате терактов, дедовщины и т. п. И, похоже, нас это устраивает. Но это не должно устраивать граждан РИФ – государства будущего.

Я согласен с тем, что у президента и службы безопасности была на «Часе Х» самая сложная ситуация. Вы говорите, что «часть людей, осуждавшая их позже, на самом деле через них осуждала себя, пыталась свой дискомфорт снять тем, что обвиняла их, что они, так сказать, себя неправильно вели». Но это не дискомфорт от неумения защитить свой имидж от смерти, это дискомфорт ничтожности человека перед государством, которое они считали своим, считали справедливым и гуманным и ждали от него защиты.

Дело, по-моему, не в свадьбе, «сильно помешавшей подготовке “Часа Х”», и не в неправильной технологии, «построенной так, что каждый старается более или менее правильно делать свой участочек работы, а в сумме возникает большая неправильность. Возникают большие жертвы. И все приписывается одному человеку». Дело в неправильных, но привычных всем целях построения этой технологии, приведшей к жертвам. И безусловно, как сказано выше, мы не приписывали все одному человеку, разделив с президентом ответственность за то государство, которое мы построили. Особенно после слов господина президента на закрытии лагеря, признавшего ошибочность и непроработанность технологии действий государства по защите граждан.

Простите за сумбурность мыслей и тяжесть изложения. Всем счастливо!

Мэтью

P.S. Дорогой Эдвард, прости, что президентом во время «Часа Х» был ты.