11.10. Культурно-экологические модели менеджмента
11.10. Культурно-экологические модели менеджмента
Напомним, что постиндустриальное общество, в котором живет Запад, – это не общество потребления, а общество «причастности, вовлеченности и развития». Соответственно появилось и понятие «сопричастный менеджмент». Основное внимание сторонники «сопричастного менеджмента» уделяют организации свободных информационных потоков как в мировом культурном пространстве, так и в рамках отдельных организаций. Делиться информацией – значит отдавать часть своей власти. Свободный доступ к информации способствует установлению климата доверия между администрацией и персоналом, создает чувство общности, причастности к одному коллективу. При «сопричастном менеджменте» кардинально меняется и роль шефа. Вместо того чтобы отдавать распоряжения, командовать, он должен стать вдохновителем всего дела, облегчать людям решение производственных задач и тем самым способствовать их самоутверждению как личностей. Что касается международных аспектов глобальной идеи «сопричастности» и вовлеченности в мировое развитие, то необходимо отметить, что этот процесс оказывает как положительное, так и отрицательное влияние на развитие национальных культур.
За последнее десятилетие в России по мере демократизации государственной культурной политики появились беспрецедентные возможности для различных культурных контактов с западным миром. В то же время очевиден и явно неравноправный характер этих контактов по причине дефицита у России финансовых, коммуникационных и иных ресурсов, что неизбежно привело к одностороннему потоку культурной продукции и услуг. Возникла реальная опасность вестернизации страны, потери ею своей культурно-национальной идентичности.
По точному замечанию американского исследователя М. Лернера, «совершенно очевидно, что те, кто контролирует образы, направляемые в дома людей, а также в их умы, обладают по крайней мере косвенным контролем над этими умами» [8, 671].
Обеспокоенность растущим западным влиянием испытывает не только Россия, но и многие другие страны мира. Голландский ученый Ван дер Сван полагает, что истоки этого явления нужно искать в появившейся в ХХв. «единой глобальной культурной системе». В этой системе вся продукция культуры мобильна и не привязана больше к определенной местности. Исключение составляет продукция, связанная с определенным языком. Хотя различные субкультуры существуют и продолжают развиваться, но, по мнению ученого, культурные стандарты, художественный вкус все еще определяются рядом ведущих центров, ориентированных на Запад. И даже страны с сильной культурной основой (Япония, Египет, Мексика) стали такими прозападными центрами влияния на мировое культурное пространство.
В мире постепенно образуется система международного менеджмента в культуре, включающая локальные национальные организации. Уже существует сеть подобных организаций, работающих под эгидой Европейского культурного фонда и ЮНЕСКО. Появились такие организации, в основном неправительственные, и в нашей стране. Например, Международный благотворительный фонд «Новые имена», созданный вначале как «дочерняя» организация Российского фонда культуры, в настоящее время работает под эгидой ЮНЕСКО и пользуется субсидиями этой организации.
Международной арт-менеджмент становится транснациональным. Так, японский бизнес все больше и больше захватывает американские компании, связанные с индустрией развлечений. Схожая тенденция, только обратного свойства, получила развитие и в нашей стране: предметом американской экспансии стали кинорынок, видео– и киноиндустрия и шоу-бизнес.
Доминирующее влияние «единой глобальной культурной системы» вносит, как правило, разительные перемены в образ жизни и поведение населения тех стран, которые становятся объектом этого влияния. Наблюдается даже нарастание социальной напряженности в этих странах как результат прозападной культурной политики, которая не может не привести к игнорированию собственной национально-культурной идентичности. Эта проблема давно волнует, например, общественность Индии в связи с возрастающей там западной коммерческой экспансией в кинематографе. Актуальной становится она и для России. В кинопрокате произошло вытеснение отечественных фильмов второсортной зарубежной кинопродукцией.
Всепроникающий характер влияния проатлантической «единой глобальной культурной системы» Ван дер Сван представил в виде таблицы [14, 11 ].
Таблица 7.
Влияние «единой глобальной культурной системы»
Из приведенной таблицы видно, что на национальные культуры стран мирового сообщества в основном оказывают влияние доминирующие центры. Последние определяют их культурную политику и, по существу, сводят на нет вмешательство правительств в этот процесс.
«Основная проблема в том, что сейчас все американизируется», – констатирует Г. Хагурт, посетивший с целью изучения опыта менеджмента в культуре такие страны, как Америка, Индия, бывший СССР и др. [14, 12]. По мнению Хагурта, единственным способом противодействия западной экспансии может быть формирование культурно-экологических моделей менеджмента. Подобные модели должны включать в себя:
? свободу культурного выражения;
? эмансипацию художественной жизни;
? уважение к культурной идентичности национальных меньшинств;
? культурное партнерство на основе равенства.
На операциональном уровне инструментами реализации культурно-экологической модели могут быть:
? единая культурная политика на всех уровнях – государственном, региональном, местном и т. д.;
? договоры о социокультурном партнерстве на всех уровнях управления процессами культуры;
? технологические инновации, проводимые с учетом сохранения экологии, а также равенства и самобытности культур;
? стратегический менеджмент на основе сохранения и развития культурной самобытности, выживания культурных сообществ и организаций;
? исследования и подготовка рекомендаций с учетом единого организационного развития.
Таким образом, культурно-экологическая модель – это такой тип менеджмента, который прежде всего предполагает снятие или предельную минимизацию нивелирующего воздействия глобальных культурных систем на национально-культурную идентичность того или иного народа, самобытность развития различных локальных культур.
Рассмотрим, насколько данная парадигма управления соответствует национально-культурным традициям и специфике современного социокультурного развития нашей страны. Культурно-экологические модели – это своеобразные слепки «правил игры» в отношениях между культурой и государством, культурой и обществом, своего рода схематический образ этих отношений, несущий на себе отпечаток основных идей и целей государственного управления в культуре. Основная цель культурной политики демократического государства – удовлетворение всего спектра общественных и личных интересов в социокультурной и иных сферах, прямо или косвенно влияющих на процесс социализации человека. Адекватная этой цели деятельность государства должна быть результатом правильно найденной модели управления, основанной на достигнутом общественном согласии – компромиссе интересов различных социальных институтов, групп, этнических и конфессиональных общностей субкультур и т. д. По мнению исследователей, вопрос лишь в том, в какой мере механизм управления обеспечивает возможность выражения, реализации и сочетания интересов разных групп людей, во взаимодействии которых и приобретают конкретную определенность общественные интересы.
В современной России наблюдается тенденция к резкому ограничению и стандартизации культурного потребления и досугового поведения большинства населения, утверждению пассивно-потребительского отношения к ценностям культуры. Весьма остро заявила о себе проблема национально-культурного самоопределения жителей различных регионов. Выдвигаются требования не только обеспечения экономической самостоятельности и национально-культурной автономии, но и политического суверенитета, выхода из состава России. Представители так называемых нетитульных этносов в границах национально-территориальных образований нередко оказываются на положении «непрошеных гостей». Все это является следствием нерешенности многих проблем национально-государственного устройства Российской Федерации и значительно усугубляет общий конфликтный фон переживаемого страной периода.
Подобные деструктивные тенденции с каждым годом по мере падения доли государственных ассигнований на социальные нужды и культуру приобретают все более необратимый характер. Сложившаяся ситуация – результат культурной политики государства, игнорирования проблем сохранения национально-культурной идентичности народов многонационального государства.
Веками в самосознании народов нашей страны доминировало представление о культуре России как феномене не только русской, но и общероссийской культуры, содержащей, помимо собственно этнических элементов, слой общекультурный, присутствующий в культурах всех этносов страны. Поэтому сохранение диалектически сложного соотношения общего и особенного в менталитете россиян должно быть фактом не только региональной, но и государственной культурной политики.
Критерием эффективности такой политики будет достижение общественного согласия и непротиворечивого взаимодействия государственных и общественных интересов, их максимальное удовлетворение через механизмы общественно-государственной поддержки культуры. Тогда в сфере управления станут возможны такие модели менеджмента, в которых прежде всего будет предусматриваться система мер по учету и развитию национально-культурных традиций, аутентичности их проявлений, формированию в сознании потребителя ценностных ориентаций, основанных на вышеназванных традициях. Этим требованиям в полной мере соответствуют культурно-экологические модели управления и менеджмента, успешно разрабатываемые и применяемые сегодня во многих странах мира. Еще раз отметим, что их реализация невозможна без последовательной государственной культурной политики, эффективность которой будет определяться не только действенностью принимаемых мер по сохранению и развитию национальной культуры, но и многообразием проявлений активности различных общественных сил всего населения, реализуемых в этом направлении.
Культурно-экологические модели управления предполагают иной характер поведения менеджера и соответственно иную систему его ценностных ориентаций. Совершенно иначе должен интерпретироваться и осуществляемый им менеджмент. Отстаивание и проведение в практику культурного строительства принципов национально-культурной идентичности, экологии культуры требуют от менеджера большой творческой самоотдачи. Его деятельность должна осуществляться на более высоком уровне культурного антрепренерства.
Антрепренерство в культуре – особая форма менеджмента, которая отличается от других форм высокой степенью личной ответственности антрепренера и менеджера за конечный культурный продукт. Антрепренерство предполагает наличие у субъекта управления национально ориентированной культурной миссии, навыков стратегического мышления, умения привносить в дело страстность, энтузиазм. Антрепренеры, как правило, создают организации и прилагают огромные усилия для реализации культурной миссии; они как бы выстраивают мост между экономически ориентированным механизмом культуры и творческим процессом. П. Друкер постоянно подчеркивает тезис о неразделимости инновации и менеджмента. В данном случае инновации не относятся к технологиям, а трактуются как особенности социального функционирования организации. По мнению Друкера, менеджер должен всегда стремиться интерпретировать свою функцию в качестве антрепренера, поскольку это несет в себе желаемую социальную инновацию [12,45].
Г. Хагурт справедливо полагает, что в понятии «антрепренерство» есть дополнительный ценностный оттенок по сравнению с понятием «менеджерство». Он выделяет как главную способность антрепренера стремление к творческой деятельности. Менеджер поддерживает самостоятельно то, что антрепренер создает [14,20]. Внедрение культурно-экологических моделей управления в России неразрывно связано с изучением и развитием традиций культурного антрепренерства. Достаточно вспомнить знаменитые дягилевские сезоны в Париже, передвижные выставки в России, театральные антрепризы конца XIX – начала ХХв., чтобы понять, каким же бесценным опытом мы обладаем. По своему смыслу антрепренерство в культуре не сводится к набору каких-либо организационных схем. Это прежде всего образ жизнедеятельности предпринимателя, неразрывно связанный с верой в свою культурную миссию и ее результат.
Реализация культурно-экологической модели предполагает широкий комплексный подход к делу сохранения и развития национальных культур, предоставление возможности для различных форм предпринимательства в культурном секторе, обеспечивая при этом в числе прочих выполнение следующего обязательного требования: менеджеры должны рассматривать свою продукцию с учетом международного национального и местного контекстов. Предполагается также, что «высокая культура» всегда должна иметь щедрую правительственную поддержку, и в то же время подчеркивается целесообразность не препятствовать силам свободного рынка в продвижении инноваций в области поп-культуры и коммерческой культуры.
Таким образом, при формировании культурной политики на всех уровнях основной акцент делается на необходимости государственного патернализма различных форм национальной культуры – от народной до «высокой», сохраняя при этом свободу рыночных отношений в культурном секторе. Особые меры должны быть предусмотрены в сфере экологии историко-культурного наследия и национальных традиций образования. Применительно к российской социокультурной ситуации приоритетность развития этой сферы деятельности должна стать элементом общественного согласия и идеологии, основой государственной культурной политики, что, по существу, и является необходимым условием эффективности внедрения культурно-экологических моделей менеджмента в практику культурного строительства.
Искусство управления в культуре сродни основополагающему принципу японского менеджмента: необходимо, чтобы именно условия труда, а не управляющие заставляли работающих эффективно трудиться. Плодотворность культуротворных процессов в масштабах всего государства или отдельной организации определяется в идеале не директивными указаниями, а общественной атмосферой благоприятствования их саморазвитию.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.