Держи вора!

Держи вора!

После обеда я, не заходя в офис, отправился на встречу к весьма перспективному корпоративному клиенту, которого вел самостоятельно. Все шло к подписанию приличного контракта, и сегодняшняя встреча только укрепила мои надежды на это. Мы окончательно согласовали все нюансы, первая оплата должна была поступить уже на следующей неделе. Так что возвращался в офис я в приподнятом настроении.

Зайдя в отдел, сразу понял: что-то не так. Уж больно недобрыми взглядами смотрели на меня коллеги, встречавшиеся в коридоре. Что еще произошло? Беспокойство усилилось – весь отдел неловко толкался перед дверью моего кабинета.

– Стас, что происходит?

– Глеб, ты лучше в кабинет иди, там тебя ждут.

Я вошел с тяжелым сердцем. Стеллаж был выпотрошен, бумаги лежали стопками на полу. Возле компьютера стояли Платон Аркадьевич с пунцовым лицом и незнакомый мужчина в сером костюме, мой ровесник.

– Явился, – в голосе шефа была угроза. – Глеб, от тебя я такого не ожидал!

– О чем речь, Платон Аркадьевич?

– И он еще спрашивает, о чем речь! И в наглую повышения зарплаты требует! – взревел начальник. – Я к нему, как к родному, а он, оказывается…

– Да в чем собственно дело, что здесь происходит? – меня охватила тревога.

– Хватит притворяться! Объясните ему, Александр.

Человек в костюме достал из кармана удостоверение и раскрыл у меня на уровне глаз. Капитан юстиции Болышев Александр Николаевич, успел разглядеть я.

– Глеб Иванович, есть подозрения, что вами присвоены деньги, принадлежащие компании.

– Что за ерунда? Какие еще деньги?

– Ключ от вашего стола есть только у вас?

– Вроде да…

– Тогда пригласим понятых, – в кабинет вошли Стас и Денис. – Откройте его, пожалуйста.

Я, все еще пребывая в уверенности, что произошла какая-то нелепая ошибка, достал ключ и открыл верхний ящик тумбы. Наверху лежала пачка денег, перетянутая разноцветными резиночками.

– Этого никогда здесь не было! – выкрикнул я.

– Разберемся, – серый пиджак аккуратно изъял деньги. И в этот момент я понял, что попал.

Дальнейшее было сплошным кошмаром. Оказалось, что днем из кассы пропала крупная сумма денег. Как это произошло, было непонятно. Выяснилось только, что кассиру поступил телефонный звонок. Входящий номер не определился, незнакомый голос очень сумбурно проговорил, что с ее ребенком произошло ужасное несчастье, и у входа в салон ее ждет машина. Испуганная женщина выскочила на улицу, не закрыв комнату. Не обнаружив никакой машины, вернулась и только тут сообразила связаться с детским садом. Там ей сказали, что с ребенком все в порядке, а от них никто не звонил.

Отсутствовала она несколько минут, видимо, в этот момент вор проник в помещение кассы и украл несколько пачек денег, приготовленных для выдачи постоянному поставщику, с которым мы расплачивались налом каждую неделю в одно и то же время. Кассир была настолько возмущена жестоким розыгрышем, что не сразу обнаружила пропажу. И ведь, как назло, часть этих денег я сегодня принимал от клиента и сдавал в кассу – на них были мои отпечатки…

Вся история выглядела очень мутно, и вопросов в ней было немало, однако крайним оказался я. Как только выяснилось, что деньги исчезли, стали выяснять, кто заходил в помещение кассы. Оказалось, что помимо кассира – только я. И, конечно же, я моментально превратился в главного подозреваемого. Ведь в последнее время вел себя как настоящий псих. Даже пришел как-то на рабочее место в соответствующем моему ментальному состоянию прикиде.

Плюс ко всему, камера, установленная в помещении с сейфом, зафиксировала меня, приносившего деньги, и кассира, занятую своими обычными рабочими делами. Затем запись демонстрировала черный экран. Стоило кассиру отлучиться, как злоумышленник прыснул на объектив камеры краской из баллончика и умыкнул часть денег, приготовленных для поставщика. И некие светлые умы заключили, что вор – это я.

В общем, влетел я по полной. Шеф рвал и метал, подчиненные смотрели на меня как на прокаженного. Лишь следователь, казалось, проявлял некоторое сочувствие – честно говоря, я от него такого не ожидал.

Уходить мне запретили, сказав, что необходимо проехать в отделение полиции и подписать бумаги. Также заблокировали стационарный телефон в кабинете и потребовали отдать мобильный. Спросив, почему, я выяснил еще одну неприятную подробность: оказывается, украдено три пачки денег, у меня же в ящике была обнаружена лишь одна. Соответственно, шеф и Болышев опасались, что я могу связаться с сообщниками, и оставшиеся две пачки пропадут без следа.

Итак, я сидел в закрытом кабинете, лихорадочно соображая, что делать. Меня явно подставили, и подставили серьезно. Посоветоваться бы с Максом, но как? И тут удача повернулась ко мне лицом – под окном курил Михалыч из слесарного цеха.

– Михалыч, – тот поднял голову и посмотрел на меня.

– Глеб, похоже, у тебя проблемы?

– Да не то слово, подставили меня не по-детски. Деньги в стол подбросили.

Михалыч с сомнением покачал головой, но вроде склонялся мне верить.

– Клянусь тебе, не делал я этого!

– Да верю я тебе, не тот ты человек. На фирме у тебя вроде все неплохо идет, вон как коллектив построил, уважать тебя начали… К чему тебе воровать.

– Спасибо, рад, что хоть ты мне веришь. Окажи помощь небольшую, дай по телефону позвонить. Надо разруливать ситуацию, пока горячо, а мой телефон забрали.

Михалыч еще раз с сомнением посмотрел на меня. Видно было, что, с одной стороны, он мне верил, а с другой, опасался последствий для себя. Наконец решился.

– Была не была, держи, – достал телефон и подбросил мне. Благо, второй этаж не слишком высоко. – Только быстро!

Я набрал номер Макса и коротко обрисовал ситуацию, закончив ее вопросом «Что делать?».

– Да, подставили тебя конкретно, – признал мой наставник, – но давай постараемся извлечь из этой ситуации максимум.

– Макс, мне сейчас вообще-то не до учебы. Следователь уже обрадовал, что с учетом масштабов и по совокупности грехов мне штрафом не отделаться, тут вообще срок грозит!

– Так, стоп, прекратить истерику, – твердым голосом перебил меня Макс, и я вдруг почувствовал себя намного спокойнее. – Во-первых, в твоем деле явно куча нестыковок, то есть делалось все не слишком профессионально, а значит, можно выкрутиться. Во-вторых, раз проблема произошла, давай извлекать из нее уроки.

Твои задания. Первое – подумать, кто и как это мог сделать, второе – найти возможность распутать дело и доказать свою невиновность, третье – сохранять во время всего процесса внутреннее спокойствие и сосредоточенность. Не зря же мы с тобой столько личной властью занимаемся. Забыл про конфликты?

– Не забыл.

– Вот и отлично, действуй. Верю в тебя и жду положительных вестей!

Я бросил телефон обратно Михалычу, поблагодарил и закрыл окно. Разговор с Максом прибавил сил и уверенности. Ко мне вернулись спокойствие и самообладание, мысли прояснились. Эмоции уступили место разуму. Похоже, ситуация не безнадежна, надо думать.

Однако подумать мне не дали – открылась дверь, и серый пиджак пригласил следовать за ним. Мы вышли из офиса, сели в черный видавший виды «форд», и отправились, как объяснил Болышев, в отдел.

Старое трехэтажное здание, серые однотонные стены, да и сам кабинет следователя с минималистической обстановкой и старой советской мебелью – все это было очень похоже на кадры из криминальных фильмов.

– И что нам сейчас предстоит? – спросил я капитана, подписывая очередные бумаги.

– Подпишите, и отпустим вас под подписку о невыезде, а дальше до суда.

Капитана прервал звонок городского телефона.

– Болышев слушает. Да. Но тут все не так очевидно… Хорошо. Понял.

Капитан сочувственно посмотрел на меня.

– Не повезло вам, ой, не повезло…

– Почему же?

– Начальник ваш не простой товарищ оказался, со связями.

– И что? – я припомнил слухи о Платоне Аркадьевиче, у него наверняка были знакомые в полицейских кругах.

– А то, что мне только что позвонили сверху и вежливо попросили вас на всякий случай не отпускать, дабы вы не сбежали. И право у меня действительно такое есть, поскольку не исключен риск, что вы со своими сообщниками и деньгами, которые до сих пор не найдены, исчезнете. Так что придется вам погостить в нашем отеле.

Внутри меня все кипело, хотелось закричать: «Да какие, черт возьми, деньги? Не брал я ничего!» Однако припомнив слова Макса, я постарался успокоиться. Как ни странно, получилось.

– Капитан, вы сами верите, что я украл эти деньги?

– Скажу откровенно: нестыковок много, и я склонен вам верить. Но для суда имеющихся доказательств будет достаточно. Слишком уж они серьезные – почти с поличным взяли.

– Так мне же все подбросили – шито белыми нитками!

– А вот это доказать надо. Сейчас вы в ситуации, когда все улики против вас, и уже вам надо доказать свою невиновность.

Положение было критическим, но я решил бороться до конца.

– Капитан, я не делал этого и хочу разобраться, кто же на самом деле стоит за преступлением. Что я должен сделать, чтобы оправдаться?

Следователь с минуту смотрел на меня.

– Я вам верю – даже, скорее, не вам, а косвенным факторам, которые в совокупности с моим опытом говорят, что вы кражи не совершали. Мы, конечно, разберемся, но на это потребуется время, поэтому постараюсь пойти вам навстречу. Но и вы меня поймите, мне недвусмысленно намекнули сверху, что надо делать, и тем, что помогаю вам, я очень неслабо подставляю себя.

– Так что, не поможете? – похоже, мои дела становились все хуже. Хотя, собственно, чего я ожидал, с какой стати ему мне помогать…

– Глеб, – прервал мои размышления капитан, – не надо думать, что все менты сволочи, взяточники, и им на всех плевать, – он словно прочитал мои мысли. – Да, есть и такие, но далеко не все. Я даю вам один день. Изворачивайтесь, как хотите, но найдите доказательства своей невиновности. Мне нужна реальная зацепка – найдете ее, попробую вас вытащить. Завтра к трем часам жду вас в кабинете. Не успеете – ваши проблемы. И не вздумайте меня обмануть и сбежать, ничего хорошего не выйдет.

– Спасибо, Александр Николаевич, – я встал из-за стола, – завтра буду обязательно.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.