«ЭЮЯ» – вовсе не последние буквы

«ЭЮЯ» – вовсе не последние буквы

Что было потом?

Много чего. В 87-м вернулся во ВНИИТЭ. Но это уже была пародия на прежнее бурление. Так что основное наполнение моей собственной жизни происходило «на стороне». Рубежным стал 90-й: я защитил диссертацию «Исследование стилевых процессов в советском графическом дизайне 60-80-х годов», ставшую, в частности, групповым портретом моих друзей и попыткой осмысления их творчества. И в этом же году я впервые попал за границу. На биеннале графического дизайна в Брно.

Мы отнюдь не смотрелись там убого. Коллектив, в который входили Акопов, Аникст, Трофимов и другие, получал Гран-при, Чайка – медали, причем за обложки журнала «Реклама». Я почувствовал там абсолютную свободу творчества, и глоток свободы, ухваченный в 90-м, я ощущаю до сих пор. Внутренняя свобода скачком тогда перешла во внешнюю.

На обратном пути, в самолете, Вася Цыганков – тонкий политик – начал обсуждать со мной, как отвоевать в «Рекламе» еще несколько страниц под настоящий дизайн, сделав приложение к журналу. А мне вдруг стало это неинтересно. Я ничего не хотел ни у кого отвоевывать. Я хотел заниматься ТОЛЬКО ДИЗАЙНОМ и ничем другим. В итоге мы с Цыганковым и Чайкой взяли кредит и учредили журнал «ЭЮЯ».

И бизнес расцвел?

Прогорели мгновенно, не дойдя даже до тиража. Как раз в то время скачком росли цены, и кредит стал пустым местом за считанные дни. Выручил Николай Меньчуков из рекламного агентства «Грэйтис». Дал место под редакцию в детском саду и деньги на издание. Но уже под маркой их агентства.

Для них это был бизнес?

Скорее, любовь к искусству. И, может быть, немного PR. С ними же создали Академию графического дизайна.

А им-то это было зачем?

Это смешно, но «Грэйтис» нуждался в авторитетной творческой организации, которая могла бы дать заключение о качестве дизайна их билбордов. И такую организацию оказалось проще создать, чем найти: достаточно было залезть в мою телефонную книжку.

И дали «Грэйтису» справку?

Дали. Но честную. Написали, что макеты его билбордов – ничего. То есть не супер, но не хуже, чем у других, уже висящих. Это уже 92 год. В тот же год мы, опять-таки с «Грэйтисом», провели первую «Золотую пчелу». Биеннале прошла в ЦДХ. До сих пор помню ужасную рекламу нашего спонсора с безобразной мохнатой пчелой и с сотами, в ячейках которых сидят их клиенты типа почившего в бозе «Инкомбанка».

А что потом?

А потом почил в бозе сам «Грэйтис», а вместе с ним – и наш журнал. К счастью, «Пчела» и Академия сохранились, правда, в новом качестве. Например, «Пчелу» 96 года я оформлял в ЦДХ как… собственную персональную выставку! А чтоб набрать на нее денег, ходил буквально с шапкой по кругу. Зато «Пчела» сегодня, по общему признанию, – единственное в России дизайнерское мероприятие реально международного уровня.

От первого лица

…Журналов Greatis вышло всего четыре. Потом, в конце 90-х, я был главным редактором еще одного журнала – «Союз дизайнеров». У него вышло три номера. Но все они были шедевры: и по форме, и по содержанию…

Диалог по существу

– Что представляет собой сегодняшняя «Пчела» в организационном смысле?

– Сложный вопрос. В 2000 году я ее закрыл. Устал тянуть этот воз.

– В России подобная биеннале не может быть прибыльной?

– Она нигде не может быть прибыльной. Но если у нас подобный смотр можно провести за 70 тысяч долларов, то в Сеуле мой коллега проводит аналогичную акцию с бюджетом 700 тысяч. Короче, я бы не стал ее реанимировать, если бы в 2004 году не нашлись попечители. Останутся эти люди с проектом – будет жить и проект.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.